Но — к добру это или к худу только Лорд и знает — самоубийц, «хроников» с истериками в Кангаре не так уж много, да и они по ночам предпочитают спать. Потому на подстанции и затишье, а бедным врачам остается только маяться, дожидаясь утра.
Сатор, послушно маясь, тоскливо заглянула в пустую чашку — даже кофейный ободок на дне подсохнуть успел. Глянула на чайник, тоже, понятное дело, пустой. Вздохнула, поправила на плечах старое пальтишко — по ночам уже бывало зябко, а форменную куртку Ани никак получить не могла, не удавалось кастеляншу застать на месте. Да и куртки эти, мягко говоря, не слишком привлекали: тяжелые, толстые, неровно ватой набитые — их только мужчины и носили. Остальные же, вроде самой Анет, предпочитали обходиться собственным гардеробом.
Дверь кухоньки сонно скрипнула, впуская доктора Вернер — ту самую, с зажигалкой и мундштуком, поразившим анино воображение. Собственно, Сатор и захотела обзавестись такими же, насмотревшись на брюнетку.
— Козлы опять всю воду выдули? — поинтересовалась Вернер, встряхнув чайник, отозвавшийся только сухим шорохом отвалившихся известковых струпьев, которые почему-то никто не догадывался вытряхнуть.
Кого брюнетка под «козлами» имела в виду, Анет только догадывалась, но уточнять не стала. Вот окажется, что все-таки коллег, неудобно получится.
— Нет, ну ведь свиньи же! — вяло возмутилась Вернер, — сложно, что ли, долить? — Правда, сама она за водой тоже не побежала, уселась, закинув ногу на ногу, закурила, естественно. — Ты сама-то как?
Ани неопределенно плечами пожала — каков вопрос, таков и ответ.
— Не бери в голову, через неделю уже перестанешь быть сенсацией. Найдется новый повод для сплетен.
— Да я и не беру.
— Ну и молодец. Слушай, а правда, что ты сама на того мужика полезла? — Вернер глянула из-за дыма искоса — глаза у нее точь-в-точь сорочьи были — темные, быстрые, любопытные. — Нет, я-то не очень верю, но все-таки.
— На какого мужика? — нехотя отозвалась Сатор.
— Да ладно тебе! Который Нелдера пырнул. Говорят, ты в ресторане с каким-то молокососами заигрывала, ну и нарвалась.
— На что?
— Да разное болтают. Вроде они тебя чуть там же не разложили, вот Нелдер и взбесился.
— А зачем я с ними заигрывала? — по-прежнему апатично поинтересовалась Ани, сама не очень-то понимая, на кой ей это знать нужно.
Откровенно говоря, ей было совершенно все равно — спать очень хотелось.
— Ну, так чтоб Нелдер приревновал, — решительно махнула мундштуком Вернер, будто отрубая ломоть воздуха. — Да ладно, мне в принципе все равно. Это я так, от тоски треплюсь. Как он сам-то?
— Понятия не имею, — буркнула Анет, размышляя, натянуть пальто на голову или не стоит? Просто у нее еще и уши замерзли, а воротник их как-то не слишком активно грел. — Спроси у рыжей.
— У какой рыжей? — не слишком правдоподобно удивилась доктор.
— Той, которая у его постели дежурит.
— Так вы что, разбежались?
Сатор снова плечами пожала. Теперь, кроме проблемы согревания собственных ушей, ее заботило, как бы потактичнее смыться и куда податься. В принципе, тактичность можно было и опустить, а вот куда деваться — это вопрос вопросов.
К невероятному аниному счастью дверь снова скрипнула, впуская мужчину. Кажется, звали его Летер или Лунтер, что ли? Впрочем, в этом враче самым примечательным было не имя, а манера себя держать: обычно он посматривал свысока, причем не только на Сатор, но и вообще на всех окружающих. Теперь же вошел неровно, бочком глядел как-то… Иди речь о ком-то другом, то Анет бы такой взгляд назвала просящим. Но этот холеный бородач, кажется, просить в принципе не умел.
— Слушай, Бараш, — господин с невыясненной фамилией кашлянул в кулак. — Нелдер говорил, что ты вроде знатный диагност?
— Да? — от удивления Сатор даже позабыла на прозвище обидеться.
— Так да. Не глянешь? А то я чего-то… Ну вот засело и не отпускает, понимаешь! Если опять будет расхождение диагноза[3], то меня старший по головке не погладит. Мало ли? Да еще мужик этот от госпитализации отказался. Я уж Брунеру подсовывал, он и посоветовал к тебе сходить. Мол, ты глазастее.
— Ну-у, давайте, гляну, — согласилась Анет не слишком уверенно, пытаясь заправить волосы за ледяные уши — короткие кудряшки заправляться не желали, вываливались.
После Брунера — одного из старейших и, что гораздо серьезнее, опытнейших врачей смены — что-то там «смотреть» было откровенно страшновато. Да Сатор и самого старика побаивалась, уж больно значительно он выглядел. Главное, Ани пребывала в глубокой уверенности: о ее существовании Брунер и не подозревает.
— Ну вот, смотри, — бородатый наклонился-навис сверху, подсовывая ей под нос карту вызова. — Мужик, сорок пять лет, хроническая язва. Обострение, надо понимать. Боли, рвота — все как по учебнику.
— А монитор что показал? — Спросила Анет, пытаясь отодвинуться от листка, назойливо лезущего ей в нос.
— Да, монитор, — вроде бы смутился бородач, вытаскивая из кармашка карты кристалл записи, не очень умело разворачивая тускловатую смазанную проекцию. — Уже смотрел, нету там ничего.
Сатор изящным выверенным жестом — и, чего уж там, не без здоровой порции самолюбования — крутанула проекцию, щелкнула пальцами, делая изображение четче и ярче, ткнула ногтем.
— Вот! Нет, не туда смотрите, чуть левее. Теперь видите? Боюсь, никакая у вашего мужика не язва, а самый настоящий инфаркт.
— Да нет тут ничего, — заявила Вернер, перегнувшаяся через левое плечо Ани — от докторши терпко и совсем не по ночному пахнуло сладкими духами. — Вернее, что-то есть, но… Сомневаюсь я.
— Об абдоминальной форме[4] никогда не слышали? — ощетинилась Сатор.
— Я много о чем слышала, — не без язвительности приподняла брови брюнетка, — даже про пятнистую лихорадку Скалистых гор. Но такие редкие звери, да в наших широтах…
— Инфаркт от широт не зависит, — огрызнулась Анет, возвращая кристалл бородачу, — а на вашем бы месте я пациента все-таки проверила. Мой дядя такие предчувствия, вроде ваших, называет врачебной интуицией.
— Ах дядя, — многозначительно улыбнулась Вернер.
— Он, — подтвердила Ани, одергивая халат. — Я своими родственниками довольна, а вы?
— Наверное, у тебя диплом с отличием? — Вернер эдак многозначительно глянула на бородача. — И в школе круглой отличницей была?
— В частной гимназии, — поправила Сатор. — Правда, читать мониторы меня не там научили. Но в остальном вы абсолютно правы. Извините, мне нужно отойти.
Ани вышла, тихонько прикрыв за собой дверь. На душе было мутно и кошки когтями поскребывали. Ну вот с чего, спрашивается, завелась, едва не нахамила? Дядю невесть зачем приплела. И без того к ней здесь относятся, мягко говоря, не слишком дружелюбно. И вот стоило оно того?
А, может, на самом деле стоило?
* * *Такое у людей любой профессии иначе как: «сама себе нагадила» — не называется. Связалась с этим инфарктом! Мало того,
