– Гуляю, – честно призналась гордость.
– Это я понимаю. Меня интересует, почему вы гуляете, а не лежите в постели? Между прочим, вставать вам ещё рано. Тем более навещать фанаток! Хотите обратно в реанимацию отправиться?
– Да с чего вы?.. – смутился громила, даже скулы покраснели. И, между прочим, от этого он стал раз в двадцать симпатичнее. – Да нет, никого я не навещал. Наоборот, и вылез пораньше. Думал, никого не встречу. Ну, ноги размять захотелось. А то всё лежу и лежу, тошнит уже.
– Вас тошнит не от лежания, а от последствий черепно-мозговой травмы, – огрызнулась Кассел, в общем-то, тоже слегка смущённая. – И ещё раз извините. Я подумала лишнее.
– Да уж представляю, что вы обо мне подумали, – усмехнулся Варос. – Кэп наверняка наболтал, что, мол, гуляка, бабник, вообще без башки, да?
– Ну, голова у вас точно на месте. Хоть и с дыркой.
– Нет, он прав, конечно, – бугай неловко повёл плечами. – А вы куда шли?
– Домой я шла!
Блондин глянул на доктора странно. Обернулся, посмотрев через плечо – на нетронуто-первозданные заросли ежевики, в которые упиралась аллея. Через спутанные колючки светлел пустырь, с которого едва заметно тянуло гарью. Потому что там был никакой и не пустырь, а «полигон по утилизации органических отходов». То есть, место, где сжигалось всё лишнее-отрезанное. Ну и просто мусор.
– Может, вас проводить? – не слишком уверенно предложил бугай.
– Да нет уж, это я вас провожу. Хотя бы до корпуса, – решительно отозвалась доктор Кассел. – Надеюсь, палату вы сами найдёте.
– Ну, пойдёмте, – кажется, гордость всё ещё сомневался, стоит ли доверять свою драгоценную персону явно ненормальной врачихе. – Давайте, я хоть сумку понесу.
– Это дамская сумочка, а не авоська.
– И что? – не понял Варос, из всего курса этикета усвоивший, видимо, одно: если есть сумка, то её должен тащить мужчина.
– И ничего, – ответила Дира развеселившись. А что делать, если доктора всегда умиляла такая вот дремучая непосредственность? Ведь хотел же, как лучше. – Так что вы там говорили, будто ваш брат прав?
– А? – идти рядом с Кассел здоровяку было явно неудобно. На один его шаг приходилось три докторских. Вот бедолага и мучился, путаясь в собственных ногах. – Да говорю, что прав Кэп во всём. Я и бабник, и без башки. Ну, то есть, был таким.
– Сейчас изменились?
– Ну вроде того, – пожал могучими плечами Варос. – Чего тут ещё делать, как не думать? Всё лежишь, лежишь, в потолок смотришь. И как-то страшновато стало. Ведь чуть не помер. Пытался представить, как это: все остались, а меня больше нету? Такая жуть взяла.
Блондин передёрнул спиной, будто в ознобе.
– Вот об этом думайте поменьше, – серьёзно посоветовала Дира.
– Типа, докторский совет? – покосился на неё бугай.
– Типа того. Нет, я вовсе не говорю, что надо просто плюнуть на случившееся, но…
– Да ладно, – отмахнулся от неё красавец. – За дурака-то меня не держите. Всё я понимаю, хоть в университетах и не учился. Как-то больше по тренировкам.
– Постойте, это тут при чём?
– Ну, просто, – Варос действительно остановился, уставившись на землю – разве что ножкой не шаркнул. – Я и вправду понимаю: чурбан не отёсанный, про сумку вон не догнал. А туда же: умничаю, стихи пытаюсь какие-то сочинить. Правда, на бумаге у меня и впрямь выходит как-то проще.
– Вот сейчас вы точно дурь сказали, – громила глянул на доктора не слишком дружелюбно, исподлобья. Ну, точь-в-точь братец старший. – При чём тут ваше образование? Ум и талант никак от него не зависят. Они либо есть, либо их нет. А университеты только навык дать могут.
– То есть?
– Да как в вашем спорте, – сама не зная чему, улыбнулась Дира. – Натренировать можно любого, только не каждый станет… Кем там? Нападающим? Ну вот им и не станет. Но даже если у человека талант есть, то тренировки ему всё равно нужны.
– Вы правда так думаете? Ну, что я могу натренироваться и что-нибудь стоящее сочинить? – и снова улыбнулся, правда, теперь неуверенно, даже слегка заискивающе.
Не любила Кассел мужчин с богатым улыбочным арсеналом, очень не любила. А тут ничего с собой поделать не могла. Так и тянуло разулыбаться в ответ, да по голове эту гордость империи погладить. Только и останавливало, что тянуться было действительно далеко.
– Правда, – уверенно кивнула доктор. – Я правда так считаю. Хотите, книг вам принесу? Всё не так скучно лежать станет.
– Хочу, – вконец засмущался громила. – Стихов каких-нибудь. Я их мало знаю. Читать-то времени нет.
Какое уж тут чтение, когда пьянки-гулянки, да ещё и тренировки?
– Договорились. А сейчас пойдёмте-ка всё-таки в палату.
Кажется, планы Меркера оказались пророческими. Конечно, не всеми брошенную сиротинку, а целую гордость империи, но под опеку доктор Кассел всё же взяла.
[1] Эмансипэ (эмансипация) – отказ от различного рода зависимостей, в том числе и родителей, прекращение действия ограничений, приобретение адекватных прав и обязанностей.
Глава десятая
Глава десятая
Операция прошла успешно. Жаль, больной об этом не узнает
Дверь ординаторской распахнулась с таким энтузиазмом, что едва вешалку, за ней стоящую, не сбила. Металлическая стойка укоризненно покачала разлапистыми рогулинами, увешанными «гражданскими» врачебными шмотками, но упасть так и не решилась. И то верно, нехорошо это. Пол, обычно фанатичного отдраенный санитарками до праздничного блеска, сейчас больше вокзальный перрон напоминал – так затоптан. И, например, доктор Шеллер вряд ли бы оценил, окажись его белоснежный пижонский пиджак в грязи. Мог и осерчать красавец.
– Это!.. Это!.. – раненым лосем взревел тот самый Шеллер, в сердцах швырнув смятую шапочку на стол. – У меня просто слов нет приличных! Ещё пара дней и я точно с моста сигану!
– Ты разбиваешь мне сердце, – меланхолично сообщила доктор Кассел, отпивая из огромной почти пол-литровой кружки, и переворачивая журнальную страницу.
Дире было хорошо, благостно и спокойно. С тех самых пор, как она решила: трепать себе нервы из-за иллюзионистов, планомерно громящих отделение нейрохирургии, дело бессмысленное и бесполезное, доктор пребывала в полной гармонии с миром. Всё равно же изменить что-либо ни в её силах.
Видимо, до начальства нечто похожее дошло. Потому как с сегодняшнего утра отделение закрыли для приёма новых пациентов. Старых либо выписали, либо распихали по соседям. А в опустевших палатах устроили гримёрки, вернув ординаторскую законным владельцам. Только вот врачей по домам не распустили, на это у руководства человеколюбия не хватило. Мол: мы мучаемся и вы с нами, из
