— Честно говоря, в первый раз вижу, чтобы он сам завел знакомство, — принялся объяснять Саша. — Все, с кем он общается — это я да Ваня Едешко. А если кто новый к нему сунется, то тому несчастному убежать хочется от одного вида его недовольной… Кхм… Недовольного лица.
Белов пожал плечами. Пауласукас, не удостоив его взглядом, нетерпеливо посигналил из машины. Он торопился на работу.
Белов попрощался с новым знакомым.
— Ну бывай! — махнул ему Саша. — Заходи, если что. Да и просто так заходи!
Комментарий к
Завтра уезжаю в Сочи, так что в ближайший месяц новые части будут выходить реже (если вообще будет возможность писать и публиковать - зависит от наличия Интернета и времени)
Я вас всех очень люблю ♡♡♡
Ждите меня, и я вернусь))
========== Часть 7 ==========
«…на скованных одной цепью,
связанных одной целью»
Белов читал книгу, когда в его комнату влетел растрепанный Модестас. Он был неузнаваем: блуждающий взгляд, плотно сжатые губы, трясущиеся руки и неровное дыхание. От былой самоуверенности не осталось и следа.
— Что случилось? — сразу насторожился Белов и отложил книгу.
Паулаускас, не ответив, прошел к столу. Налил из бутылки минеральную воду, выпил, с глухим стуком поставил на скатерть пустой стакан.
Повернулся к Белову.
— Я человека сбил, — сказал он хриплым голосом, едва слышно.
До Белова не сразу дошел смысл его слов.
— Где? — машинально спросил он.
— На кольце…
Паулаускас пошатнулся, и Белов встал, чтобы подхватить друга. Но литовец не упал.
— Что делать?..
Белов посмотрел на дрожащее лицо Паулаускаса. Его глаза блестели, на лбу была заметна испарина.
— Он в машине, — шепотом ответил литовец на немой вопрос друга и сглотнул.
Белов снял с крючка пальто.
— Пойдем, — бросил он через плечо, просовывая руки в рукава. — Только тихо.
Гостиница была погружена в сон. Темный этаж, по стенам которого тянулись долгой лентой погашенные светильники, встретил ночных лазутчиков молчанием. Все двери были плотно закрыты. На стойке информации спал мальчик-дежурный.
Они вышли из гостиницы.
— Вот, — Модестас открыл багажник.
— Ты вез его в багажнике? — скептически хмыкнул Белов, но, увидев мертвенно-бледное лицо друга, умолк.
— Пульс есть, — сказал он, нащупав бьющуюся на шее мужчины вену.
Паулаускас посерел еще больше. Его лицо вытянулось, щеки в тусклом свете одинокого фонаря показались Белову слишком худыми. Такие лица он видел на фотографиях блокадников, когда помогал разобрать архив в одной из Ленинградских библиотек. От пришедшего на ум сравнения Белов вздрогнул.
— Тише, — зачем-то приказал он другу, который и без того стоял тихо, как безмолвная тень.
— Что теперь делать? — спросил Модестас спустя некоторое время.
Белов долго не отвечал. В гостиницу лучше не соваться, если не хочешь привлечь внимания. В больницу надо бы обратиться — еще неясно, насколько совместимы с жизнью травмы пострадавшего. Но лучше всего…
— Давай к Сашке.
— К Белову? — литовец неуверенно приоткрыл дверцу машины. Потом вдруг подпрыгнул на месте, как будто его ударило током, и поспешно захлопнул дверцу. — Нет, к нему нельзя! Он занят… Не дома… Да и вообще…
Он взмахнул рукой и испуганно застыл с приоткрытым ртом. Его нижняя губа дрожала.
— Надо позвонить Едешко… — выдохнул Паулаускас, подходя к Белову. — Это…друг мой.
Белов припомнил, что где-то уже слышал это имя. Да, кажется, о нем говорил Саша, когда они с Модестасом приезжали к нему в тот раз, почти месяц назад…
Белов успокаивающее похлопал литовца по плечу.
— Да. Позвоним. Обязательно. Но сперва его, — кивок в сторону лежащего в багажнике бесчувственного человека, — переложим на заднее сидение…
Паулаускас растерянно кивнул. Ладонью пригладил растрепанные рыжие волосы.
— Серый… — прошептал он и осекся.
— Чего? — переспросил Белов. Не дождавшись ответа, молча обхватил ладонью затылок литовца и прижал друга к себе. Модестас судорожно вздохнул и уткнулся лицом ему в плечо.
— Ну, ну…
***
— А? — послышался в трубке чей-то сонный голос. — Модя? Ты?..
Они стояли в телефонной будке, слишком близко друг к другу. Белов слышал чужой голос, текущий по проводам, а еще — как громко стучит у Модестаса сердце…
— Да, Вань. Вань, ты один?
Молчание. Затем недоумевающее:
— Да. Агне? Ей хуже?
— Нет, Агне здесь не при чем… — Модестас облизнул пересохшие губы. — Ваня, я приеду? Только если ты один на дежурстве, Вань. Скажи мне, что ты один.
— Да один, один… Приезжай.
Модестас повесил трубку.
Где-то вдалеке завыла сирена.
========== Часть 8 ==========
«можно верить и в отсутствие веры»
— И что с ним делать?
Ваня — кудрявый паренек с испуганными глазами — растерянно смотрел на лежащего перед ним на кровати мужчину. Едешко оказался почти совсем мальчишкой — робким, тихим, домашним. Он встретил друга испуганной и растерянной улыбкой, но, выслушав рассказ, только дернул плечом и виновато посмотрел на ночных гостей.
— Как — что? — нервно спросил Модестас, выпуская сигаретный дым изо рта. — Ты же у нас врач.
— Я стоматолог, — тихо уточнил Ваня и побледнел.
Белов посмотрел на Едешко и непроизвольно сжал край пальто. Образ Вани никак не подходил под характеристику врача. Он не обладал решительностью, но зато по натуре своей был впечатлительным и переживающим. Наверняка чересчур сильно болел душой за каждого пациента, а, вырывая кому-то больной зуб, извинялся. Вот и сейчас он опустил глаза в пол и прошептал:
— Прости, я не знаю… Я не знаю, что делать…
Модестас дернулся, потушил сигарету прямо о край стола и хотел уже что-то сказать, но Белов неожиданно перебил его:
— Неси нашатырь. И вызывай «скорую».
***
Мужчину забрали по «скорой». Он оказался американцем. Его имя — Оливер Мортон, как установили по найденным в кармане документам.
К делу привлекли милицию. Следователь — очень высокий мужчина с уставшим взглядом — выслушал сбивчивый рассказ Модестаса и отправил литовца домой до выяснения обстоятельств, взяв с него подписку о невыезде и велев прийти через день в два часа.
Сергей ждал Модестаса в коридоре. Когда литовец вышел, протянул ему пачку «Беломора». Паулаускас закурил. Это была уже четвертая сигарета за последний час.
— Модь, успокойся, — одернул Сергей взвинченного Паулаускаса, который мерил коридор широким шагом. — Все выяснится. Ты же говорил, что не видел его до последнего… Может, ты и не виноват даже.
— Виноват, не виноват… — взволнованно бормотал Модестас. Виноват — посадят. Не виноват…все равно из таксопарка уволят.
Следователь вышел из кабинета и громко хлопнул дверью, закрывая ее за собой. Паулаускас вздрогнул.
— Вы поезжайте домой, — мягко произнес мужчина, подходя к друзьям. Ему приходилось слегка нагибать голову, чтобы смотреть в глаза собеседнику, и Белов невольно подумал, что Алжану Мусурбековичу — его имя он прочитал в удостоверении следователя
