Впрочем, еще одна мысль никак не давала ей покоя. Не то чтобы она когда-нибудь всерьез задумывалась о своей жизни после школы, но до знакомства с Вивиан на месте, где полагается быть этим мыслям, зияла пропасть неизвестности. Теперь же между этой и той жизнью перекинули прочный мост дисциплины и планирования. Лора бы так не смогла.
При мысли о маме глаза защипало. Или это просто от скудного освещения? Вивиан передала племяннице щетку и указала на пятна крови на стене. Грейс почувствовала облегчение оттого, что больше не приходилось тереть паркет. Кровь оказалась коварной: она проникала в самые узкие зазоры между досками пола и застревала там намертво.
– Вивиан, а вы с мамой вообще никогда не дружили? – спросила она. – Всякое бывает, подростки то ссорятся, то мирятся…
– Мы не ссорились, – ответила Вивиан без малейшего намека на эмоции.
Может быть, если задавать вопросы как ни в чем не бывало, удастся узнать больше…
– Мама кое-что рассказывала о вас, – соврала Грейс.
– Лора обо мне говорила? – Вивиан неожиданно подняла подбородок. Волнистый локон упал ей на лицо, выбившись из прически, и Вивиан резко дунула, пытаясь убрать его обратно, но забыла, что на ней маска. Пластик запотел от ее дыхания. Кажется, слова племянницы и насмешили, и разозлили ее одновременно.
Грейс сделала вид, что налегает на пятно на стене. Оно уже стало светло-кирпичным, но никак не хотело исчезать, так что пришлось добавить моющего средства.
– Да, бывало.
– И что же она говорила?
Должно быть, Грейс сказала что-то не то, потому что теткин взгляд ввинчивался в ее лицо, как сверло.
– Что вы не ладили в детстве, – туманно ответила Грейс.
Лора ничего подобного не говорила. Мама вообще мало распространялась о своем детстве. Но Грейс вдруг почувствовала, что Вивиан вот-вот выйдет из себя и со злости расколется.
– «Не ладили»? Так и сказала?
– Не помню. Кажется, да.
Вивиан улыбнулась, и эта улыбка не понравилась Грейс. Так улыбается человек, который пришел сообщить вам плохую новость.
– Либо ты врешь мне, Грейс, либо Лора была еще большей дрянью, чем я думала.
Грейс дернулась, как будто ее током ударили. Вивиан выкрутила тряпку над ведром одним сильным злым движением. Кровавая вода потекла вниз.
– С чего вы взяли, что я вру? – только и смогла проговорить Грейс.
– Вряд ли ты скажешь о человеке, который из-за тебя лишился глаза, что вы «не ладили», – заметила Вивиан. Тон ее не изменился, но странная улыбка застыла на губах.
«Лишился глаза?» – хотела переспросить Грейс, но передумала. Она уже вышла из того возраста, когда идеализируют родителей, но одно дело знать, что мама в твоем возрасте пробовала курить, и совсем другое – что она стала причиной чьего-то увечья.
«Наверняка не нарочно, – подсказал внутренний голос. – Стечение обстоятельств».
– Я знаю, о чем ты думаешь, – сказала Вивиан и резко выпрямилась. Скинула халат, перчатки и села на диван. Должно быть, у нее устала спина от работы на коленях.
– Я думаю, – медленно начала Грейс, чувствуя, как к лицу приливает кровь, и стараясь дышать ровно, – что, когда ты подросток, тебе просто хочется найти виноватых, если происходит несчастный случай.
Вивиан подперла ладонью щеку, поглядев на Грейс почти добродушно.
– Вот тут ты права, дорогая племянница. Что рассказывала тебе мамочка о нашем детстве? Говорила, какое у нее было хобби? В ее комнате ты уже побывала. Хочешь, покажу мою? Пойдем!
Вивиан поднялась с дивана и, забыв про бахилы, стала подниматься по лестнице, оставляя на ней липкий темный след. В ее движениях появилась нервозность – это заставило Грейс подобраться.
Тетка включила свет на втором этаже, и стало видно, что грабитель обшарил каждый уголок этого дома. Вивиан шла, наступая грязными бахилами на одежду и битую керамику, не обращая внимания на то, что попадалось под ноги. Она остановилась у соседней с маминой спальней двери без замка и пнула ее так, как будто та была заперта, а Вивиан играла в полицейскую. Дверь с грохотом ударилась о стену.
– А вот и мое гнездышко, – пропела тетка, заходя внутрь и включая свет.
Комнатка была небольшой и, в отличие от соседней, почти без мебели. Стены без обоев оставляли впечатление заброшенности и пустоты. Перед Грейс как будто открыли прачечную или гардеробную. Внутри стояла нестерпимая духота – вероятно, где-то близко проходили трубы, так что воздух нагрелся, как в пустыне.
Больше всего Грейс хотелось отмотать разговор назад, быстро отмыть окровавленный пол и уехать отсюда. Но интуиция подсказывала, что, если она собиралась вытянуть из родственницы что-нибудь о Лоре, сейчас есть шанс.
– Как видишь, все очень компактно, – оживленно говорила Вивиан, указывая рукой в угол. – Тут стояла кровать, тут – стул, а тут… Погоди-ка, не могу припомнить, что еще. Ах да! Ничего. Ничего не было в этой чертовой комнате.
Она не прокричала это, но голос дрожал, готовясь сорваться. Грейс почувствовала, как сердце стало биться быстрее, а уши горят огнем. Желание уйти стало нестерпимым, но необходимость узнать больше о матери пересилила.
– Лора говорила тебе о нашем детстве? Мне было три года, я хорошо запомнила этот эпизод. Сижу рядом с мамой и пытаюсь обнять эту мразь, а она выставляет вперед локоть, чтобы я отодвинулась, а другой рукой прижимает к себе свою любимицу. Знаешь, если бы я ей просто не нравилась, я бы это пережила. Но всякий раз, когда папы не было дома – а он иногда отсутствовал неделями, – мать била меня смертным боем.
Горло у Грейс пересохло, но она выдавила из себя:
– А куда уезжал мистер Берг?
Только произнеся «мистер Берг», она поняла, что понятия не имеет, как зовут дедушку. Кажется, полицейские называли его имя, но она все равно не запомнила. Надо задавать вопросы. Надо показать тетке, что она заинтересована и сожалеет о том, что все так сложилось.
– На работу, – отрезала Вивиан. – Он геолог, искал месторождения, так что дома появлялся редко. Когда отец бывал дома, мать сдерживалась.
– Хорошо, – услышала Грейс собственный голос, тоже дрожащий, – мне жаль, что бабушка вас била, но при чем тут мама?
– Знаешь, если я и похожа на кого-то из «Гарри Поттера», дорогая племянница, – продолжала Вивиан, – то на гребаного Гарри Поттера. А твоя мамаша – мой собственный кузен Дадли.
– Она вас тоже била?
– Не она, а он.
– Что?
Голос тетки стал отстраненным и тихим, будто она сделала несколько шагов назад, в страшную темноту своего прошлого.
– Иногда мне казалось, что в нашем доме появлялся мальчик. Он приходил, только когда папы и Лоры не было дома.
Вивиан сощурилась, вглядываясь в собственные воспоминания:
– Мама его очень любила, носилась с ним. У него волосы, – она поводила рукой перед лицом, – вот так спадали на глаза, светлые, точь-в-точь как у Лоры. Он их даже поправлял тем же движением, что и она. Мать могла меня
