– Вам не кажется, сударыня, что вы проявляете чрезмерное любопытство в отношении тех вещей, которые вас не касаются?
Я только голову опустила: могла бы и сама сообразить, что у него при себе имеется не один портал.
Канцлер вдруг подвинулся ближе, и я невольно отпрянула, вжимаясь в спинку дивана.
– Чего вы так перепугались? – недоуменно спросил он. – Ах да, я забыл, что вы начитанная девица, а в этих книжонках непременно наличествует заброшенное родовое гнездо, одинокий и никем не понятый герой, а также прелестная юная героиня, с каковой страдалец предается низменной страсти на проеденном мышами диване. Не переживайте, я еще не настолько исстрадался.
– Но откуда вы знаете?.. – выпалила я прежде, чем успела обидеться.
– Оттуда, что Эва тоже обожает эти книжонки, поэтому я вынужденно ознакомился с несколькими образчиками жанра, чтобы быть в курсе ее увлечений. Запретить бы не вышло: не станешь ведь обыскивать каждую свитскую девицу и горничную? А они наловчились проносить эту, с позволения сказать, литературу под юбками… Да и какое я имею право запрещать королеве отдыхать с книгами, какими бы пошлыми они мне ни казались?
– О… сочувствую, – вырвалось у меня.
Догадываюсь, каково взрослому и наверняка умудренному опытом мужчине было читать эти «слезы в сахарной глазури», как называла подобные книги госпожа Увве! Помню, как она, брезгливо держа за краешек кончиками пальцев, уносила очередное найденное во время проверки личных вещей пансионерок крамольное сочинение, чтобы сжечь в камине. Правда, подозреваю, сначала она сама прочитывала его от корки до корки, и самые понравившиеся книги оставляла у себя, иначе откуда в ее библиотечке несколько довольно затрепанных «образчиков жанра», как выразился Одо?
– Это были худшие часы в моей жизни, как мне тогда казалось. Знал бы я, как ошибся… – усмехнулся он и велел: – Дайте мне руку.
Я послушалась, и он цепко взял меня за запястье, а указательным пальцем свободной руки провел по моей ладони, будто намечая место. Кажется, я угадала верно, потому что следом он приказал, сцепив наши руки:
– Держитесь что есть сил и не отпускайте. Предупреждаю: будет больно.
Больно – не то слово! Кажется, такого я не испытывала, даже когда в детстве опрокинула себе на колени кружку с кипятком – остался заметный шрам. Я мельком подумала: надо сказать о нем Одо, ведь у королевы такого нет, но тут же сообразила, что Нэна наверняка уже доложила обо всех отметинах на моем теле…
– Все, можете не держать, – услышала я голос канцлера и разжала пальцы – на его кисти остались белые следы. – Покажите-ка.
Он повернул мою руку ладонью кверху, и я поразилась – на ней лежала будто бы раскаленная добела монета. Неудивительно, что было так больно… Монета эта медленно остывала, пропадал и блеск, покуда вовсе не угас.
– Это портал, – предвосхитил мой вопрос канцлер. – К сожалению, односторонний. Если вы задействуете его в случае какой-то беды, он перенесет вас в то место, которое будет наиболее безопасным для вас на тот момент, или же то, которое вы сочтете таковым. Меня он, сколько бы я ни пробовал, всегда переносил сюда.
– А что это за место? – все же не выдержала я и сжала пальцы, по-прежнему чувствуя на ладони невидимую монету, тяжелую, горячую. – Я помню, ваш перстень – портал куда угодно, только ненадолго, а этот куда нас занес?
– В Химмелиц.
– Вот как…
– Странно, не правда ли, что родной дом кажется мне лучшим убежищем?
– А почему вы не воспользовались им, когда забирали меня из пансиона? Было бы намного быстрее, разве нет? То есть я догадалась, что мы не просто так домчались до столицы в считаные часы, это тоже был портал, но разве вы не говорили, что время дорого?
– Говорил. Но не хотел перепугать вас насмерть сразу же. Хотя… Подозреваю, вы не слишком бы испугались. Часть вашей натуры явно отличается авантюризмом и любовью к сомнительным приключениям.
– Я никогда ничего подобного не…
– У вас просто не было такой возможности, – утешил канцлер. – И очень вас прошу, не вздумайте начать экспериментировать. Не до того сейчас.
– А как активировать портал, Одо? – спросила я, чтобы сменить тему.
– Сожмите руку покрепче и представьте укромный уголок. Только, повторяю, вас может выбросить вовсе не туда, куда вам хочется попасть, а в то место, которое вы в глубине сердца считаете наиболее безопасным. Не удивлюсь, если это окажется ваш приют.
– Пансион.
– Да, конечно. Только не будем проверять сию минуту, хорошо? Мне не хочется разыскивать вас по всей стране. Этот портал – на самый крайний случай.
– Понимаю… – Я посмотрела на ладонь. На ней и следа не осталось, но мне чудилось, что под кожей все еще светится золотой кружок. – А что, если меня вынесет сюда? Вы сказали, тут никого нет, и как же мне быть? Я замерзну прежде, чем вы меня отыщете…
«А если искать будет некому, тем более», – добавила я мысленно.
– Не замерзнете, даже если будете в летнем платье: пансионерки намного крепче, чем кажутся, я это уже понял. Да и тряпья здесь хватает, найдете, во что завернуться, вон хоть в медвежью шкуру… Печи и камины в порядке, дрова есть… Справитесь, полагаю: вас же учили домоводству, так? Я иногда наезжаю сюда… наезжал, когда было время, – поправился канцлер, – поэтому дом содержат в порядке. А вниз по склону, в какой-то сотне шагов, – сторожка. Там вас приютят и обогреют. Правда, если снаружи будет пурга, рекомендую ее переждать, иначе до сторожки вы не доберетесь.
– Хорошо. Но что может такого случиться, чтобы мне пришлось использовать ваш портал? И как вы сами без него обойдетесь?
– Вы полагаете, сударыня, у меня один такой? Не считая перстня? Обо мне не беспокойтесь.
– Вы не ответили на мой первый вопрос, – упрямо сказала я. – Что может мне угрожать?
– Все что угодно, – сказал он.
– Сегодня… Я не успела бы воспользоваться порталом. И вы бы не успели, разве не так? И в следующий раз…
– Не думаю, что противник будет настолько глуп, что повторит такой ход. Тем более у него и подходящей возможности не будет вплоть до Зимнего праздника.
– А… неизвестно еще, кто это сделал и почему?
– Мне доложили, что бомбиста почти сразу же скрутили какие-то лавочники, чуть не забили до смерти, но вовремя опомнились и передали гвардейцам… которые тоже с ним не церемонились. Несовместимых с жизнью повреждений у него нет, так что он ждет настоящего допроса.
– Скажите, чтобы этих людей наградили, – тихо сказала я. – Хотя бы символически.
– Без вас бы не догадался.
– Наверно, нам уже пора? Мэтр Оллен снова исчез, у вас столько дел…
– Не желаете поприсутствовать на допросе? – неожиданно спросил канцлер.
– Я?.. Но чего ради?
– Некоторые персоны удивительно остро реагируют на вид несостоявшейся жертвы. Если этот бомбист из идейных, его такое не проймет, но в ином случае…
