Может, он и не студент вовсе? Просто разжился по случаю этой шинелью у старьевщика или вовсе украл…
Впрочем, лезть со своими замечаниями я не собиралась. Наверно, следователи сами заметили очевидное даже для меня?
– Ваше величество, – полковник подвинул мне стул, и я присела на краешек. – Вот, извольте полюбоваться – тот самый бомбист.
– Действительно он? – усомнилась я, присмотревшись. – Я думала, у преступников печать зла на челе, как клеймо у каторжников, а этот юноша совсем не выглядит злодеем. Он даже немного похож на Эда, как вы полагаете, ваше превосходительство?
– Разве только цветом волос, – отозвался канцлер. Кажется, он уже не радовался собственной затее.
– Да нет же, я не о портретном сходстве, а о внешности в целом! Такой приятный молодой человек – и вдруг пошел на преступление. Может, его околдовали?
– Никак нет, ваше величество, – тут же ответил полковник. – Проверено досконально: никаких серьезных заклятий на нем не было.
– А несерьезных? – зачем-то спросила я.
– Данкир?
– Три амулета создания незаметности – такие в любой лавке по десять наров продаются. Благодаря им он ухитрился подобраться так близко: пускай и слабенькие, в толпе они сработали, потому что общий фон…
– Покороче, Данкир!
– Как прикажете. Кроме того, еще амулет на удачу – эти идут по двадцать наров, но никогда толком не действуют, как и в этом случае. Больше ничего, ваше превосходительство, – немедленно отозвался худощавый юноша. – Либо даже придворные маги не смогли этого обнаружить, простите за дерзость. А привлечь мэтра Оллена мы никак не можем, к моему превеликому сожалению.
– Благодарю, Данкир, – кивнул полковник.
– А сам бомбист что говорит? – поинтересовался канцлер.
– Почти ничего, исключая ругательства, ваше превосходительство. Но вы ведь запретили его пытать, поэтому…
– О, думаю, самое время начать, – едва заметно улыбнулся тот. – Верните ему дар речи, будьте любезны.
А я-то еще удивлялась, почему пленник не сыплет проклятиями в наш адрес, не грозит карами, не умоляет о пощаде, наконец, а только сверкает глазами… Он просто не мог вымолвить ни слова!
– Сию минуту, ваше превосходительство, – ответил Данкир и провел рукой над головой «студента».
У меня на мгновение заложило уши, и я сообразила: да ведь этот юноша – тоже маг! Такой молодой! Впрочем… если дар есть, то он проявляется еще в детстве. И вовсе не обязательно магу быть убеленным сединами или лысым, как мэтр Оллен, чтобы выполнять свою работу. Данкир, наверно, был еще не слишком опытным, но умелым: разве иначе его взяли бы на такую ответственную службу?
– Можешь говорить, но изволь воздержаться от ругательств в присутствии ее величества, – холодно и невыразительно произнес полковник.
– Ничего я вам не скажу! – гордо ответил пленник, выпрямился, насколько это было возможно со скованными за спиной руками. – Не скажу ничего! Чтоб провалиться вам всем к Безымянной, чтобы вас там…
– С вашего позволения, ваше величество, его выражения – не для ваших ушей, – быстро проговорил полковник, сделав магу знак снова утихомирить юношу. – Поверите ли – конвоиры краснеют.
– Ничего страшного, сударь, – улыбнулась я. – Слова не грязь – не прилипнут. К тому же я даже не понимаю, ругательства это или что-то иное…
В самом деле откуда юной королеве знать площадную брань? Но ведь она знает, тут же мелькнуло в голове. Одо говорил: Дагна-Эвлора во время припадков ругается последними словами. Может, слышала во дворце от гвардейцев? Или от отца: насколько я поняла, он не очень-то сдерживался в выражениях, когда говорил с глазу на глаз с тем же канцлером… Не важно!
– Откуда он родом? – спросила я.
– По его уверениям, с юга Дагнары. Данкир не может обнаружить лжи в этом утверждении, – ответил полковник.
– Я прекрасно знаю тамошних уроженцев, и этот человек не оттуда. У него совершенно другой акцент, иная манера речи, да что там – даже проклятия другие, – заметил канцлер. – Я уже имел удовольствие их слышать и уверен, что не ошибаюсь.
– Почему?
– Вспомните дядюшку Тамая, – был ответ, и я едва не хлопнула себя по лбу.
– Неужели он настолько хорошо лжет, что никто не в состоянии этого распознать?
– Мэтр Оллен, вероятно, в состоянии, ваше величество, – сказал Данкир. В его светло-голубых, очень ярких глазах читалась обида. – Только как его найти? А я, с вашего позволения, всего лишь младший чиновный маг при следственном управлении.
– Будет вам, – полковник махнул рукой. – Сами же сказали: придворные маги тоже ничего не нашли, а это значит…
– Его заколдовал кто-то очень сильный? Или вовсе не заколдовывал? – перебила я.
– Попробуем выяснить, ваше величество. Но я еще раз предупреждаю, зрелище может оказаться слишком… гм… неприятным для столь юной девушки, поэтому…
– Более неприятным, чем взорванная карета, лошади с выпущенными кишками, израненные люди кругом? – не сдержалась я. – Тогда я, кажется, если и лишилась чувств, то ненадолго, верно, Одо?
– Да, вы почти сразу же очнулись и принялись распоряжаться, требовать врачей для раненых и так далее.
– О, сам я этого не видел, потому что дежурил в управлении, – вставил Данкир, которого, кажется, присутствие высоких чинов и даже королевы не слишком смущало. Я невольно подумала: эта черта сходна что у молодого мага, что у умудренного годами мэтра Оллена. – Однако рассказы по городу ходят самые невероятные. Например, уверяют, что ее величество лично перевязала раненого кучера. Или вовсе исцелила прикосновением, есть и такая версия.
– Это преувеличение. – Я немного смутилась. – Но некоторые детали моего и не только моего туалета действительно пошли на повязки.
– О! – повторил Данкир глядя на меня со всевозрастающим интересом. – Я не отказался бы пострадать в том или подобном инциденте, если бы ваше величество изволили перевязать меня своим шарфом…
– Данкир… – простонал полковник.
Конвоиры, по-моему, едва сдерживали ухмылки.
– Вам бы не понравилось, – сказала я. – Несчастный едва не истек кровью… К слову, Одо, вам не докладывали, что с ним сейчас?
– Лежит в королевском военном госпитале. Вы же распорядились отправить раненых туда и оказать им всю возможную помощь. И тех двоих оборванцев туда же направили – в качестве наблюдателей. А что из этого вышло, я вам после расскажу, – ядовито улыбнулся канцлер. – Так вот, кучер… Состояние его оценивают как крайне тяжелое. Вероятно, лишится зрения – лицо сильно пострадало. Возможно, придется отнять руку. Чудо, что он вообще выжил – был нафарширован осколками, как… даже сравнения с ходу не подберу. Остальные пострадавшие на его фоне, если можно так выразиться, отделались легким испугом и парой царапин.
– Пожалуй, я обойдусь без шарфа ее величества… – пробормотал Данкир, а я сказала:
– Напомните мне, Одо, что я должна посетить раненых.
Мне очень кстати вспомнилось: во время войны ее величество и многие знатные дамы посещали госпитали и даже немного помогали измученным наплывом раненых врачам. Полагаю, помощь эта заключалась в том, чтобы подержать что-нибудь не очень тяжелое, позируя на камеру, посидеть с раненым бойцом несколько минут, подбадривая и утешая,
