– Может, положился на мэтра Оллена? Тогда он доверял ему…
– Доверяй, но проверяй, как бабушка моя говорила, – сердито ответил Данкир. – Так, пока никто не видит… Загородите меня своими юбками, скорее!
Я послушалась. Данкир склонился над кроватью, что-то зашуршало…
– Отлично. Несколько прядей волос, пара капель крови, слюны и слез, – сказал он наконец, рассовывая что-то по карманам. – Этого вполне хватит, чтобы замаскировать вас понадежнее.
– То есть вас даже не смущает… сам факт подлога?
– Нет. Это же Одо Химмелиц, – криво улыбнулся Данкир. – Я ведь вам говорил: он все делает во благо Дагнары, как его видит. И я прекрасно понимаю, зачем он все это устроил и как именно. О, кстати, вы спросили его о Каттесене?
– Не успела еще. И потом, я хочу сперва узнать об этом от кого-нибудь другого, но… спросить-то и некого. Вы сказали, что не станете рассказывать, а не свитских же спрашивать? Хотя баронесса, наверно, скажет правду…
– Может, лучше не ворошить это… – с сомнением произнес он, и тут явились канцлер с Боммардом.
– Еще немного, и я ушел бы принимать очередной экзамен, – ворчал доктор. – Вы пораньше не могли явиться?
– Сударь, еще не рассвело толком.
– И что? Можно подумать, для вас имеет значение время суток… Ваше величество, – он неуклюже поклонился. – А это, очевидно, и есть ваша больная? Выглядит отвратительно… Кто она? Что с ней произошло?
– Это воспитанница Королевского пансиона, – сказала я, как было уговорено. – Она пострадала, как и я, во время крушения. Только я, как видите, все-таки встала на ноги, а ей делается все хуже и хуже. Она сирота, и…
– Да не щебечите же вы над ухом… – отмахнулся Боммард. – Какая мне разница, сирота она или нет? Хотя… кто-то ведь должен дать разрешение на осмотр.
– Я дозволяю, этого достаточно?
– Более чем, ваше величество. Вы, господа, извольте отвернуться. Говорить можете, мне нужно знать, что происходило с этой девушкой после ранения. Ну? Что умолкли? Я не ушами ее осматриваю! Когда стану прослушивать, предупрежу, чтобы вы придержали языки…
Данкир прикрыл рот рукой, делая вид, будто закашлялся, канцлер недовольно дернул углом рта, но подробно изложил историю болезни Дагны-Эвлоры.
– Так… так-так-так… – забормотал Боммард, оправив на ней сорочку и прикрыв одеялом, и на этот раз начала улыбаться я: не было сил удержаться при виде физиономии Одо. – Истощение – просто следствие… Говорите, ее пользовал сам мэтр Оллен?
– Да, я его попросила. Он сказал, что спрятал ее разум в детстве, чтобы ей не было больно. Не совсем поняла, что он имел в виду, но с тех пор Ида хотя бы не кричит от боли, – ответила я, на ходу придумав имя.
– О! Ну конечно! Если у нее теперь разум пятилетнего ребенка, то и потребности соответствуют разуму… Поди впихни в пятилетку взрослую порцию!
– Вот почему она так исхудала…
– Да, но это все чепуха. Тело у нее здоровое, а вот голова… Все дело в ней, да еще эти маги лезут куда не надо, – брюзгливо проговорил Боммард, оттягивая ее величеству веки. – Что-то там неладно, но что именно?.. Данкир! Вы еще не все позабыли? Можете заглянуть в голову человеку? Да не в мысли, что вы так в лице изменились, просто в голову, ну? Помните, где там какая извилина?
– Научные названия без справочника не воспроизведу, но в целом, пожалуй, строение мозга еще не забыл, – мрачно отозвался Данкир.
– В таком случае извольте постараться. Если ее величество не возражает, конечно же, – Боммард покосился на меня, и я кивнула. – Зрелище довольно неаппетитное, предупреждаю. Представьте, что с человека снимают череп…
– Я рассматривала анатомический атлас, – перебила я. – Приступайте, прошу. Вы же на экзамен торопитесь, разве нет? И к слову, почему вы так и не прислали мне приглашение?
– Будто оно вам нужно… и будто хочется смотреть на всех этих несчастных, хромых, косых и припадочных. Это я не об экзаменуемых, если что.
– Вовсе не хочется, вы правы. Но есть такое слово – «надо».
– Вот как? – Врач покосился на меня. – В таком случае милости прошу. Можем отправиться сразу после осмотра. У меня на сегодня приготовлено несколько любопытных экземпляров – посмотрю, как самые титулованные бездельники с ними справятся… особенно в вашем присутствии.
– Одо? У нас найдется час-другой? – Я просительно посмотрела на канцлера, и он нехотя кивнул. – Вот и замечательно. Действуйте же, сударь!
Боммард кивнул, подумал и поманил к себе Данкира.
– Начнем отсюда, с лобных долей, – услышала я, – потом посмотрим височные, дальше будет видно.
– Как скажете… – тяжело вздохнул маг, разминая пальцы. – Сейчас, подготовлюсь…
– Это безопасно? – отрывисто спросил Одо.
– Абсолютно, ваше превосходительство. Мы же не немытыми руками ей в голову полезем. Просто посмотрим… Интересно, к слову, почему мэтр Оллен этого не сделал?
– Может, он не умеет? И даже не в курсе веяний времени? – фыркнул Данкир. – Он же не проходил курс медицинской экспертизы у подполковника Боммарда! И вообще, насколько мне известно, мэтр Оллен специализируется по части тонких материй – сознание, подсознание, разум, память и иже с ними… А вот ковыряться в живом человеке… или в неживом, как повезет, – это удел мелкой сошки вроде меня.
– Жаль, что нельзя ампутировать вам язык, – сказал ему Боммард. – Или хотя бы немного его укоротить.
– Зачем, сударь?
– Из жалости. Он вас когда-нибудь до беды доведет.
– Как знать, как знать… – улыбнулся Данкир. – Ну что, приступаем?
Боммард кивнул.
– Тогда направляйте.
Выглядели оба они совершенно буднично, словно проделывали подобное не первый раз – так оно и было, похоже, – а я вот невольно попятилась, наткнувшись на Одо. Все-таки картинки в анатомическом атласе – это одно, а видеть, как у живого человека исчезает череп – совсем другое.
Вернее, он не совсем исчез: сделался почти прозрачным, как и кожа, и волосы. Можно было различить отдельные кости, кровеносные сосуды, хорошо выделялись глазные яблоки… Жуткое зрелище!
Я поняла, что вцепилась в руку канцлера, а он отвечает мне таким же крепким пожатием. Ему, конечно, доводилось видеть всякое, но при такой процедуре, уверена, он присутствовал впервые и, как ни уверял Боммард, что никакого вреда это исследование не принесет, не мог не переживать за Эву.
– Чуть левее, Данкир, – бормотал Боммард, склоняясь над пациенткой. – Резкость можете навести? И увеличьте немного. Да, вот так хорошо… Здесь чисто, перемещаемся глубже…
Не знаю, сколько времени я простояла вот так, вцепившись в окаменевшего канцлера, но наконец Дагна-Эвлора обрела прежний облик, Данкир обессиленно рухнул на стул, утирая взмокший лоб, – что там, у него с волос капало! – а Боммард мрачно посмотрел на нас.
– Ну что, сударь? – сумела я выговорить.
– Боюсь, новости неутешительные, ваше величество, – ответил он. – Я бы даже сказал – скверные.
– Поподробнее, будьте любезны, – негромко произнес Одо. Он так сжимал мою руку, что казалось – вот-вот раздавит мне пальцы. – И, прошу, не забывайте, что мы не сведущи в медицине,
