Доктор забыла, как дышать. Неожиданное признание Джокера объясняло вчерашние слова Чарли.
— Она тебе не рассказывала про меня? — поинтересовался он с самым невинным видом. — Мы должны были обручиться.
— Когда? — одними губами выдохнула Харлин.
— Хм-м-м, дай подумать… — притворно задумался пациент. — Кажется… в аккурат как раз перед тем, как она сделала это, — он провёл языком по внутренней стороне щёк. На мгновение кончик его языка выглянул в приоткрытый рот и прошёлся по губам.
— Это неправда! — вскочила с места Харлин.
Джокер громко рассмеялся. Победа в этом раунде была за ним.
— А знаешь, что она говорила о тебе, м? Моя зануда Харл — вот как она тебя называла. Слишком правильная, слишком послушная, слишком… скучная.
Харлин ожгла Джокера ненавидящим взглядом. Потрясение было слишком велико, чтобы она могла сдерживаться. Он практически повторял слова Чарли. Затем она сжала руки в кулаки, закрыла глаза и сделала медленный выдох.
Когда их взгляды снова встретились, доктор смогла с собой справиться и обрела привычную внешнюю невозмутимость.
— Поздравляю, мистер Джокер, вам удалось застать меня врасплох, — решительно призналась она. — Но я вам не верю.
— Что значит имя? Роза пахнет розой, хоть розой назови её, хоть нет. И правда под любым названием была бы… правдой, хоть тысячу ты раз скажи: «Не верю».
— Шекспир? — с интересом взглянула на пациента Харлин.
— Вольная трактовка, — улыбнулся он выжидающе. — На что только не приходится идти, чтобы дошёл смысл…
— В ваших стихах нет смысла, мистер Джокер.
— Зря ты так, — прицыкнул он языком. — Смысл есть всегда, Харли. Нет, я не согласен с Чарли. Харл — это слишком твёрдо, слишком сухо, слишком по-мужски. Харли гораздо лучше ласкает слух, не правда ли, Ха-а-ар-ли?
— Меня зовут Харлин, — отчеканила доктор. — Попрошу вас не коверкать моё имя.
— Не будь занудой, Харли, что бы там ни говорила твоя сестра.
— Мне кажется, что вы слишком заинтересованы моей сестрой, — мягко отозвалась Харлин с улыбкой. Самообладание давалось ей с большим трудом. Впрочем, никто и не говорил, что с Джокером будет легко.
— Ты гораздо интереснее её.
— Чем же?
Джокер провокационно улыбнулся и подался вперёд.
— Поговорим об этом в следующий раз, док, — прошептал он вкрадчиво.
Харлин поймала себя на том, что ей нравится его голос.
После того, как увели пациента, она ещё долго сидела в комнате для сеансов и размышляла обо всём сказанном, подытоживая первую беседу. Она повела себя неправильно, дала Джокеру возможность задать тему для разговора, повелась на его байки. На миг усомнилась в себе и… Чарли. Могло ли быть правдой то, что он сказал? Откуда он так хорошо её знает? Откуда Чарли так хорошо знает этого психопата? Версию Джокера о том, что они собирались обручиться, Харлин отмела сразу. Но семена сомнения были уже посеяны. Что она вообще знает о своей сестре?
***
Сама виновница данного переполоха сидела в кресле парикмахера, закрыв глаза и наслаждаясь тем, как специалист колдует над её причёской. Предстоящая авантюра требовала безупречного внешнего вида и абсолютной схожести с сестрой. Но Харлин необязательно знать об этом, и новая работа будет прекрасным оправданием переменам во внешности, на которые Чарли никогда не решилась бы раньше, посчитав их слишком скучными. И лишь долг, требующий оплаты, сподвиг её на подобные эксперименты. В конце концов, это тоже было интересно, и Чарли предвкушала реакцию сестры на свой новый внешний вид.
Харлин не разочаровала, застыв на пороге кухни.
— Привет, — улыбнулась Чарли, смущённо обводя кухню рукой. — Прости, повар из меня тот ещё, так что пришлось еду заказать.
А Харлин глядела на неё, словно в зеркало — до того они теперь были похожи. Только помада у Чарли была гораздо ярче — она так и не смогла отказать себе в удовольствии внести в сдержанный облик немного красного цвета. Чуть больше туши и чуть ярче обведены глаза. К тому же у Чарли не было очков, которые придавали Харлин строгости и внушительности. Пучок белокурых волос был слегка более небрежным. Чёрная юбка-карандаш, строгая белая блузка, скрывающие все её тауировки, чулки и туфли на шпильке, на более высоком каблуке. Харлин любовалась самой собой, правда более раскованной и сексапильной.
— Шикарно выглядишь, — одобрила она, улыбнувшись. — Чарли, ты ли это? Что с тобой произошло?
Та торжествующе улыбнулась, пожав плечами:
— Новая работа, новая жизнь. Надо соответствовать. Взрослею, наверное… Так, хватит болтовни, марш за стол, ты, наверное, голодная. Джокер из кого хочешь мозги вышибет.
Упоминание о пациенте отозвались внутри Харлин весьма неприятным чувством. Против её воли в мысли девушки закрались подозрения. Но она не подала виду, решив, что рано или поздно выведет сестру на откровенный разговор и узнает правду. Поэтому девушки сели за стол, и Чарли разлила по бокалам вино.
— За новую жизнь! — провозгласила она тост. — И новые перспективы.
Харлин поддержала её, согласно кивнув.
— Давай, Харл, расскажи, как прошёл твой первый сеанс с Джокером, — не выдержала Чарли долгой паузы, пока девушки ужинали.
Харлин впервые в жизни неприятно резануло это обращение, и в памяти всплыли слова её пациента: «слишком твёрдо, слишком сухо, слишком по-мужски»… И как она раньше не замечала, насколько это неприятно? Интересно, что заставило Чарли сократить её имя именно так?
— Слушай, — решилась Харлин. — Можно задать дурацкий вопрос?
— Ты и дурацкий вопрос? — округлила глаза Чарли. — Не пугай меня так, Харл! Ты заболела?
— Почему ты зовёшь меня именно так? — не смутилась Харлин. — Почему не Харлин? Не Харли, к примеру? Почему именно Харл?
Чарли некоторое время молча смотрела на сестру, размышляя над этим неожиданным вопросом, а также над причиной того, что он вообще возник в её голове.
— Ты сегодня странная, — наконец, выдала она.
— Не страннее тебя, — парировала Харлин.
Чарли рассмеялась и напряжение развеялось.
— Чёрт, вот ты меня огорошила. Я, если честно, над этим вопросом не думала. Но Харлин — это слишком длинно. Харли — слишком мягко, Хар — вообще нечто несуразное. Остаётся Харл. Это что-то твёрдое, надёжное, со стрежнем. Как и ты. В тебе всегда был стержень, и я всегда этим восхищалась.
И снова неожиданное признание и комплимент.
— Ты всегда была для мня примером, — продолжала Чарли.
— Примером, которым ты никогда не стремилась быть, — возразила Харлин.
— Конечно, — Чарли взъерошила волосы. — Ты всегда была такой идеальной, что у меня просто не было никаких шансов. Вот я и стремилась к абсолютной противоположности. Ты была олицетворением добра, так что
