— Я не могу не пойти, но рисковать жизнью подруги не хочу. Весь день я провела в академической библиотеке, пытаясь найти с Риком то зелье, что он применил на Катарине. Завтра я снова отправлюсь туда и просмотрю все книги, что там есть.
— Как быстро он стал для тебя просто Риком, — я хотела было объясниться, но Михаэль не дал мне вставить и слова. — Ты уверена, что ему можно доверять? А если он работает на моего брата?
— Можно. Смотри, — я достала из тайника в полу книгу, открыла ее с помощью крови и продемонстрировала Михаэлю. — Здесь сказано, что метаморфы обладают развитой интуицией. Раньше я не прислушивалась к ней, списывала все на страхи, а зря. Ведь с самого начала она предупреждала меня о Нике, но я не слушала, и получилось то, что получилось.
— Нина, ты не метаморф и даже не полукровка. Не стоит полагаться на то, что здесь написано, — он забрал книгу, демонстративно захлопнул и кинул на столик. В тишине глухое падение книги казалось выстрелом из пушки.
— Если опираться на твои слова, то даже тебе верить нельзя.
— Прости, я устал. Скоро начну бояться собственной тени.
От досады мужчина запустил руку в волосы.
— Скоро все закончится, и мы сможем жить спокойно, — шепнула я.
Михаэль посмотрел на меня как-то по новому, в глазах было столько эмоций, но казалось, он борется за то, чтобы спрятать их. Видя эту бурю, вспомнился утренний разговор с Риком:
«…я не нужна ему…»
«Это он сказал?»
«Нет, он не говорил»
«Значит, ты не можешь быть уверена наверняка. Скажи ему о своих чувствах и все станет на свои места…»
Я хотела сказать, но тело предало меня — из горла не донеслось ни звука. Сделав маленький шаг, шаг который сократил между нами расстояние, обняла мужчину.
Сердце, колотившееся мгновение назад с силой языка в колоколе, замерло. Я боялась, что он меня оттолкнет.
— Нина, — шепнул он, но голос предательски сорвался.
— Михаэль, меня влечет к тебе. Не знаю почему, но не могу не думать о тебе. Я хочу… быть с тобой, — с трудом это признание мне далось.
— Нинаэль, мы не можем быть вместе…
Я сделала шаг назад.
— Это ожидаемый ответ. Что ж… навязываться я не буду.
— Нина, выслушай меня.
— Разве ты не все сказал? Михаэль, не нужно объяснений, я взрослая девочка, проживу как-нибудь.
Я уже развернулась в сторону ванны, давая архимагу понять, что он свободен и может покинуть квартиру тем же путем, что вошел.
— Нет, ты выслушаешь меня, — мужчина взял меня за предплечье и потянул к себе. Сел на диван, а я, словно безвольная кукла, рухнула к нему на колени. Изящности и романтики в этом не было ни грамма. Скорее, неуклюжесть и даже боль в пятой точке. — Нина, тебя влечет ко мне на подсознательном уровне. Я задам тебе один неловкий вопрос, а ты постарайся ответить на него честно. Кто твой первый мужчина?
Первое дело тут же всплыло в памяти, имя асита уже готово было сорваться с губ, но не сорвалось…
— Я… я не помню. Помню первое дело и секс с тем мужчиной, но уверена, что он не был первым. Как такое возможно? — озадаченно. — Снова с моей памятью поработали?
— Да. Прости, — честно, я не ожидала такого ответа. — Я буду с тобой честным. Подготовкой девушек занимался Николас и еще пара наших верных кураторов. Я не видел тебя никогда, но слышал от брата. Ты только переехала в город, училась жить среди людей. Я встретил тебя в одном из кафе. Ты была голодна, моментами забывалась и набрасывалась на еду, но потом вспоминала о приличиях, выравнивала спину и медленно жевала. Такая милая, невинная, напуганная и красивая. Я подсел к тебе и познакомился. Проводил домой. Потом мы встречались и не раз. Наши отношения с каждым днем становились серьезнее. Потом я узнал, что ты и есть та самая полукровка из нашего агентства. Как же я жалел, что встретил тебя! Ты пробудила во мне то, чего не смогла пробудить ни одна аристократичная асита за многие годы. Маленькая сирота Нина. Тогда ты даже не скрывала имени, — он улыбнулся воспоминаниям. — Во избежание проблем, я стер себя из твоей памяти.
— Зачем? — шепнула я.
— Это могло навредить тебе. Тебя тренировали не для серьезных отношений, а именно к этому все шло. Ты бы не пошла на дело, имея такие отношения.
— Пожалуй, ты прав, — спустя минуту раздумий заключила я.
— Та встреча, в кабинете аситы Мариэтты… Я боялся ее и одновременно ждал. Где-то в глубине души, хотел, чтобы ты меня вспомнила.
— Сколько раз вы мне стирали память?
— Дважды. Первый раз мы стерли детство, а второй этот самый месяц.
— История, конечно занимательная и она помогла расставить все на свои места. Ведь все это время я мучала себя вопросами: где могла тебя видеть и почему ты кажешься мне знакомым? Почему меня к тебе тянет? Но я все еще не понимаю, почему мы не можем быть вместе? Я тебе противна? Ты не испытываешь ко мне никаких чувств или еще что?
— Я боялся, что после такого признания, ты станешь относиться ко мне негативно.
— Знаешь, я уже ничему не удивляюсь. И даже этому факту. Ты хочешь быть со мной? — затаив дыхание спросила я.
— Да.
— Я хочу, ты хочешь… так в чем тогда проблема? Зачем их создавать на ровном месте? Другое дело — если ты не можешь меня принять такую, какая я есть. С огромным грузом прошлого.
— У тебя не было выбора. Можно сказать, это я виноват в этом и я могу тебя принять.
В этом признании было столько боли и сожаления, что не осталось и намека на сомнения. Я знала, что он искренен. Об этом говорила интуиция и сердце.
— Ты можешь вернуть мне тот отрывок?
Он кивнул и приложил пальцы к голове. Воспоминания, картинка за картинкой, заиграли в голове. Я вспомнила каждую деталь, каждую мелочь, каждую минуту, проведенную с ним. Казалось, у меня забрали не месяц, а целую жизнь.
— О боги… — шепнула я, открыв глаза и всматриваясь в черты мужчины напротив. — Ты все еще меня любишь? — затаив дыхание, спросила я, вспомнив его признание перед тем, как он стер мне память.
— Да. Безумно. Всегда, — признался он.
Сократив без того небольшое расстояние, я поцеловал его так, как будто не было этих нескольких лет в разлуке, как будто мы расстались только вчера…
***
Яркое солнце сквозь неплотно зашторенные окна ослепляло и пробуждало. Открыв глаза и попытавшись пошевелиться, поняла, что все попытки тщетны. Меня плотно и крепко прижимали к себе, словно боясь отпустить. Тело запарилось, да и я,
