– Какие-то эти горцы тупые! – прорвалось моё возмущение вслух. – Или запуганные кем-то?
Сидюк, за которым я посматривал краем глаза, крутил головой во все стороны и тоже возмущался. Правда, теперь он не только хрипел, но и заикался основательно:
– С чего ты взял, что к нам на помощь прибегут какие-то горцы? Нагромождения скал или камней бывают и на равнинах.
– Ты ведь сам кричал, что мы в горах? – хотя логика в его словах имелась.
– Мало ли чего мне от болей в ноге померещилось… А ты что, в самом деле кого-то рассмотрел?
Интересный вопрос. Но если предатель не видит освещённого подворья, то и людей, там обитающих, он рассмотреть не в силах. Вроде логично. Если только не притворяется по каким-то причинам. Добавить к этому всё улучшающееся ночное зрение… Припомнить найденный склад оружия в лесу…
В сумме все эти обстоятельства подтверждают мнение обо мне как о личности исключительной, неординарной. Только вот ещё надо разобраться чётко, по какой причине эта исключительность проявляется. Если по причине моего иномирского происхождения, то это одно. А вот если во мне всё-таки инициировались возможности местных колдунов (как ещё иначе назвать этих фокусников?), то это совсем другое дело. Здесь уже и ящика водки не хватит, чтобы разобраться, как любил говаривать мой второй тесть.
Тесть… Жёны… Тамошние, здешние… Фикси-прокси…
«Ёпсель-мопсель, гогель-могель! – мысленно досадовал я. – Вот же меня угораздило попасть в такой жизненный водоворот! Ещё и крушение это вкупе с предателем… Хорошо хоть выжил!»
Ну и следовало разобраться с мерзавцем, к которому прикасаться не хотелось. А он опять зашевелил руками, не то растирая себе грудь, не то пытаясь распутать верёвки. Ко всем иным дефектам его речи ещё добавились стук зубов и судорожное икание.
– Слав, будь человеком! – лязгал он зубами. – Замерзаю! Дай чем укрыться и влей в пасть чем согреться.
М-да! Жаль, что его не выбросило за борт во время урагана. А сейчас добить рука не поднималась. Дать ему пистолет и устроить дуэль? Чтобы получилась самозащита, а не расстрел? Хм! Но я ведь не ума лишился, а всего-навсего замёрз. Потому и посочувствовал пленному:
– Ладно, сейчас что-то поищу! Но так тебе тоже нельзя оставаться, ещё развяжешься нечаянно… Руку вытянул… и выпадешь за борт!
Привязал на место обе его руки и только после этого приступил к тщательному обыску нашего изувеченного пристанища. Тем более что видимость улучшалась с каждой минутой, и уже не оставалось сомнения в приближающемся рассвете. На удивление, погнутая лестница на второй этаж выдержала вес моего тела. И пусть наверху мне пришлось ходить согнувшись буквой «зю», но необходимых вещей отыскалось достаточно. Вначале отыскал несколько одеял и плотно укрыл дрожащего Сидюка. Затем в каюте князя добрался до бара и вытащил из него парочку бутылок с ибераквой. Напоил враз захмелевшего пленника, сам сделал из другой бутылки пару глотков. Взбодрился и согрелся.
Дальнейшие поиски принесли мне пару шикарных кожаных курток на меху и пистолет с кобурой в капитанской каюте. Правда, оружие оказалось иной модели, чем у меня числилось в виде трофея. Зато и патронов к нему имелось полторы пачки и две обоймы запасные. Вот теперь и повоевать можно, коль потребуется. И холод не страшен. Ну а после нахождения в каптёрке стюарда порядочного набора холодных закусок меня посетила полная уверенность в завтрашнем дне. И в послезавтрашнем тоже. Даже если дикие горцы испугаются «шайтан-арбы», летающей по небу, и не пойдут к нам, то я сам выберусь куда угодно. Пусть только солнышко появится.
Уже изрядно пьяный Циан пробормотал:
– В самом деле рассвет…
Только вот с белизной наступающего дня нас довольно резко накрыл плотный туман. Откуда только взялся? Густой, словно в русской бане, он уже на расстоянии двух метров скрывал всё. И никакие мои диковинные возможности улучшенного зрения не помогали.
«Вот те раз! Новая напасть? – сокрушался я. – Но в данной ситуации мы ни осмотреться толком не можем, ни защититься от неожиданного нападения. А с этих горцев станется… Недаром они такие запуганные… Или всё-таки посигналить о своей беде повторно?»
Решил, что лучше побыть часик-два настороже и только после рассеивания тумана взывать о помощи. Мало ли что и как. Да и позавтракать не помешало бы в спокойной обстановке. Жаль, горячего кофе или чая нет, получился бы полный сервис.
Сам поел. Несколько кусков мяса и сыра скормил пленнику, не побрезговал. Жаль, что соков и простой воды так и не нашлось. Пришлось запивать местным коньяком. Но мне ли, находясь в молодом и здоровом теле, жаловаться на подобные трудности?
А небольшие трудности в виде естественного облегчения организма я преодолел, пройдясь к противоположному борту. Там солидный кусок отсутствовал, чем не гальюн? Тогда как Сидюк, явно перепив спиртного, да и быстро согревшись, крепко заснул. Или убедительно притворился спящим. Мне же следовало бдеть, несмотря на одолевающую сонливость. Вдруг «запуганные» в тумане обретают смелость и невероятную агрессивность?
Часа два прошло, пока поднявшийся ветерок не стал резко рвать на клочья туман и рассеивать его в стороны. И чем больше пространства открывалось моему взору, тем осторожнее я дышал, боясь пошевелиться. То, что кормы нет, я и раньше догадывался. Но всё остальное выглядело как в фильме ужасов. Наша измятая, искорёженная гондола носом уткнулась в какую-то расщелину в почти отвесной скале, а добрая её половина нависала над пропастью. Шириной эта пропасть имела метров сто, а дно ещё долго не просматривалось в туманной пелене.
Картина Репина «Бурлаки в сгоревшей хате». Или более точно: «Бурлаки на гребне Ниагарского водопада». Жуть!.. И ведь я совсем недавно прыгал, ходил, раскачивал нашу утлую лодочку… Насколько же выносливо моё везение?
Глава 29
Айшоды
Пропасть оказалась широченной, метров сто, не меньше. Ну и когда туман уплыл с противоположного края, расположенного чуть ниже, чем наш, стала открываться новая картина. У самой кромки стояло человек десять однозначно воинов. Это просматривалось по их единой форме, этакая пародия на гвардейцев какой-нибудь Бангладеш. Аляповатая расцветка курток и брюк «а-ля пантера», белые пояса с патронташем, красный галстук вокруг шеи, словно пионерский, и роскошный головной убор с разными висюльками, блестяшками и с радужным гребнем. Только вот лица не смуглые, а желтоватые. Ну и у каждого в руках древнее, длинное ружьё: не то мушкет, не то карамультук, не то джезайл.
Почти все они держали своё оружие на изготовку, готовые выстрелить в любой момент.
За ними, метрах в двадцати, расположились люди с более высоким статусом. Причём свидетельствовали об этом не только преклонный возраст и солидные бороды, но и неестественно белые тоги, которые укутывали старческие тела.
Дальше просматривалась небольшая толпа из людишек самого
