После нескольких минут упорной борьбы мне всё-таки удалось повернуться туда, где раздавался шелест страниц.
Кого я точно не ожидала увидеть, так это Одетт. Золовка с ногами, нещадно измяв нежно-голубое платье, забралась в кресло и что-то увлеченно читала. Чёрные брови сошлись на переносице, грозовые губы шевелились, а пара смоляных прядей выбились из пучка. Девушка сосредоточенно накручивала одну из них на палец, совершенно не обращая на меня внимание.
«Что она здесь делает? Почему Одетт?»
Говорить так и не получалось, но пошевелить головой туда-сюда я могла. Надеясь, что шорох подушек заставит девушку обратить на меня внимание.
На это ушло еще пару минут.
От напряжения и укачивания закружилась голова, а к горлу подкатил противный ком. Увеличению тошноты способствовал и запах трав, который вдруг стал густым, плотным и таким удушающим.
— Селина? — взволнованно спросила Одетт, поднимая взгляд от книги. — Ох! Ты очнулась? Молчи! Тебе нельзя разговаривать! Я сейчас! Только не спи! Я сейчас!
Она бросила книгу на кровать, вскочила, едва не упав с кресла, путаясь в юбках, бросилась к двери. Снова оступилась, зацепившись за ковер, взмахнула руками и едва не врезалась в дверной косяк.
Сбежала, не сказав слова. Разве так можно? Я ведь вся извелась от страха. Что с Дереком? Получилось ли его вытащить?
А веки становились всё тяжелее. Так хотелось закрыть глаза и ни о чём не думать. Забыться и просто уснуть. И так трудно противостоять этому сонному дурману.
Наверное, я бы не выдержала и вновь уснула, если бы вскоре не раздались шаги, хлопнула дверь и в спальню не вошли Леонард и низкорослый пожилой лекарь.
— Вот видите! — радостно закричала Одетт, выглядывая из-за плеча Леонарда. — Я же говорила! Она пришла в себя.
Он видел. Зло сверкнул ледяным взглядом и раздраженно бросил девушке, даже не удостоив её вниманием:
— Можете быть свободны, леди Одетт.
— Что? — ей явно не понравилось такое обращение. Я плохо видела, но по голосу могла определить, как от возмущения у неё дрожал голос. — Да как вы?
— Благодарю за помощь, — тон брата снизился еще на пару градусов. Того и гляди, заморозит.
— Герцогиня? — привлек моё внимание лекарь, присаживаясь рядом и бережно беря за руку. Ладони у него были сухими и тёплыми, от них едва заметными импульсами шла сила, щекоча кожу. — Как вы себя чувствуете?
Я приоткрыла рот и тут же закрыла, забыв, что голос так и не вернулся.
— Не можете говорить, — понимающе закивал старичок. — Это вполне объяснимо и соответствует вашему состоянию. Такой упадок сил, такая потеря жизненной энергии. Повезло, что князь Элкиз оказался рядом. Давайте сыграем с вами в одну простую игру. Если вы моргнёте один раз, это будет означать «да». Если два раза, то нет. Согласны?
Я моргнула один раз.
Дальше в течение следующих десяти минут лекарь расспрашивал меня о самочувствии, задавал вопросы, считывал информацию, рассеяно кивал сам себе и ничего не рассказывал о Дереке.
«Вот же, лекарь!»
— Вам пора спать, Ваша светлость, — поднося к моему рту небольшую пиалу с лекарством, ласково произнёс мужчина. Вашему организму нужно время для восстановления. Сон подходит для этого лучше всего. Когда вы проснётесь в следующий раз, будет гораздо легче. Силы восстановятся и голос вернётся.
Я послушно проглотила приторно-сладкую жидкость и вновь умоляюще взглянула на Леонарда, который продолжал истуканом стоять в ногах кровати. Оставалось надеяться, что он по взгляду поймёт, какие мысли меня сейчас тревожат. Что за страхи живут в сердце.
— Он жив, — тихо ответил Леонард. — Архольд жив и относительно здоров. По крайней мере, ему лучше, чем тебе сейчас. Рычит, ругается и к тебе рвётся. С трудом удалось успокоить.
«Спасибо», — одними губами прошептала в ответ и улыбнулась.
— Всё хорошо, — сдержанно повторил Лео. — А теперь, спи… Заставила ты нас поволноваться, Селина.
«Прости…»
Я почти сразу провалилась в сон. Перед глазами в хаотичном порядке закружили серые хлопья снега, больше похожие на пепел, завертелись, унося меня в сладкое забытье без сновидений.
Когда я очнулась в следующий раз, в покоях было всё так же темно. Но на этот раз ощущения были совсем иного порядка. В углу озорно поблескивал огонь в камине. Я слышала, как пламя жадно пожирало сухие поленья, заставляя их жалобно трещать и взвиваться вверх яркими искрами.
Лекарь был прав, мне действительно стало легче. Не идеально, но я хотя бы могла чувствовать своё тело.
Аккуратно пошевелив пальцами на руках, счастливо вздохнула.
Как же это страшно быть беспомощной.
А в следующую секунду я едва не заорала, когда вдруг от стены отделилась чёрная тень и метнулась ко мне.
Один удар сердца. Всего один, чтобы понять, чьи руки обняли и с силой прижали к себе, согревая своим теплом, чей голос произнёс моё имя.
— Сэм… Сэм…
Тело еще плохо слушалось, но я могла поднять руку и ласково коснуться напряжённых плеч и улыбнуться сквозь слёзы, прохрипев едва слышно:
— Живой.
Быстрые невесомые поцелуи, собирающие слёзы с моих щек, будто это были драгоценные камни, сбивающие и без того тяжелое дыхание. Тихий смех и страх, что это может быть сон, наваждение, вызванное потерей силы.
— Сэм, — долгий поцелуй в губы и снова объятья, горячие ладони на спине и затылке.
— Живой, — снова прошептала в ответ.
— Как же ты меня испугала… Любимая моя, единственная.
Мне так хотелось, чтобы Дерек продолжал. Так приятно слышать эти слова и всё равно мало. Хотелось еще, но усталость давала о себе знать: заныли мышцы и заболела шея.
Не знаю, как Дерек почувствовал это. Но он вдруг отстранился и бережно уложил меня на подушки, помогая принять сидячее положение. Почти сразу схватил за руку, поднося её к лицу и медленно целуя раскрытую ладошку.
— Я тебя испугала?
Его лицо плохо видно в сумраке комнаты, свет от камина падал на его спину, еще больше погружая в тень черты. Лишь глаза ярко блестели.
— Очень. Разве можно было так рисковать?
Губы в перерывах между словами продолжали целовать ладошку, вызывая сладкое покалывание во всём теле.
— Я не могла иначе. Не могла тебя потерять. Но я почти не помню, что произошло. Всё как в тумане.
Архольд некоторое время молчал. Было видно, как тяжело ему даются слова. Поцелуи закончились и теперь он просто выводил указательным пальцем на моей руке витиеватые узоры.
— Знаешь, мне всё-таки придётся подружиться с твоим братом… Он спас тебя. И этот поганец знает, что теперь я готов на многое закрыть глаза, — с тихим смешком закончил муж.
— Никто тебя не заставляет.
Дерек мотнул головой, и тёмная прядь упала на глаза.
— Я так хочу. Он прервал контакт, не дал тебе погаснуть. Я готов
