Тагобар повернулся к Зендоплиту:
– Вы действительно думаете, что он в состоянии научиться нашему языку?
– Зачаткам его, Ваше Великолепие, – ответил психолог. – Наш язык, в конце концов, очень сложен. Конечно, мы попытаемся обучить его по полной программе, хотя сомневаюсь, чтобы он мог усвоить значительную часть. Язык основан на логике, как основана на логике сама мысль. Некоторые из низших животных способны к зачаточной логике, однако большинство…
– Хорошо, делайте, что в ваших силах. Я лично допрошу его.
Зендоплит удивился:
– Но, Ваше Великолепие, все вопросы подробно записаны в Руководстве!
Тагобар Верф нахмурился:
– Я умею читать не хуже вас. Так как это первый образец полуразумной жизни, обнаруженный за последнюю тысячу лет, то, полагаю, допрос должен проводить сам командир.
– Как вам угодно, Ваше Великолепие, – согласился Зендоплит.
Когда психологи закончили работать с Эдом Магрудером, его поместили в Языковой Бункер. На глаза ему установили световые прожекторы, сфокусированные на сетчатке, впрыснули в кровь специальную сыворотку, в уши вставили акустические устройства, к телу прикрепили различные электроды, на череп наложили тонкую проволочную сеть. Все это было проделано безукоризненно точно. Потом бункер закрыли, и был включен рубильник.
Магрудер смутно ощутил, что всплывает откуда-то из темноты. Вокруг него двигались странные омарообразные существа, а в уши ему нашептывались и набулькивались какие-то звуки.
Постепенно он начал понимать – его учили ассоциировать звуки с предметами и действиями.
Эд Магрудер сидел в маленькой комнатке, размером четыре на шесть футов, сидел голый как червь и смотрел сквозь прозрачную стену на шестерку чужаков, которых так часто видел в последнее время.
Он не имел никакого понятия о том, долго ли его учили языку; все было как в тумане.
«Ну вот, – подумал Магрудер, – я набрал немало хороших образцов, а теперь сам попал в образцы».
Он вспомнил о том, как поступал со своими образцами, и слегка вздрогнул.
«Ну да ладно, попался так попался. Остается только показать им, как нужно себя вести: сжать губы, выше голову, и все такое».
Одно из существ подошло к панели управления и нажало какую-то кнопку. Тотчас же Магрудеру стали слышны звуки из комнаты по ту сторону прозрачной стены.
Тагобар Верф взглянул на образец, потом на листок с вопросами у себя в руке.
– Психологи обучили вас нашему языку, не так ли? – холодно спросил он.
Образец заболтал головой вверх и вниз:
– Да. По принципу принудительного кормления.
– Очень хорошо. Я должен задать вам несколько вопросов; вы будете отвечать на них правду.
– Ну разумеется, – любезно согласился Магрудер. – Валяйте.
– Мы можем узнать, когда вы лжете, – продолжал Тагобар. – Вам придется плохо, если вы будете говорить неправду. Так вот, как ваше имя?
– Теофилус К. Гассенпфеффер, – вкрадчиво произнес Магрудер.
Зендоплит взглянул на задрожавшую стрелку прибора и медленно покачал головой.
– Это ложь, – сказал Тагобар.
Образец кивнул:
– Ну конечно. Славная у вас машинка!
– Хорошо, что вы признаете высокие качества нашей аппаратуры, – мрачно произнес Тагобар. – Ну, так как же вас зовут?
– Эдвин Питер Сент-Джон Магрудер.
Психолог Зендоплит, следивший за стрелкой, кивнул.
– Прекрасно! – произнес Тагобар. – Итак, Эдвин…
– Эда будет достаточно, – сказал Магрудер.
Тагобар удивился:
– Достаточно – для чего?
– Чтобы называть меня.
Командир обернулся к психологу и пробормотал что-то. Зендоплит ответил тоже бормотанием. Тагобар снова обратился к образцу:
– Ваше имя Эд?
– Строго говоря, нет, – ответил Магрудер.
– Тогда почему мы должны называть вас так?
– Почему бы и нет? Другие называют, – пожал плечами Магрудер.
Тагобар вновь посоветовался с Зендоплитом и сказал:
– Хорошо, вернемся к этому вопросу позже. Итак… гм… Эд, как вы называете свою родную планету?
– Земля.
– А как называет себя ваша раса?
– Homo sapiens.
– Что это означает, если означает что-нибудь?
Магрудер подумал.
– Просто название, – произнес он.
Стрелка заколебалась.
– Опять ложь, – сказал Тагобар.
Магрудер усмехнулся:
– Я проверял… Действительно, машинка что надо!
Синяя, содержащая медь кровь прилила к шее и лицу Тагобара. Он потемнел от сдерживаемого гнева.
– Вы уже это говорили, – зловеще напомнил адмирал.
– Да-да. Так вот, если хотите знать, Homo sapiens означает «человек разумный».
В действительности он не сказал «человек разумный»: в языке дэлов нет точного аналога подобного выражения, и Магрудер сделал все, что мог, чтобы найти адекватную замену. В обратном переводе на английский это звучало бы приблизительно так: «Существа с великой силой мысли».
Когда Тагобар услышал это, глаза у него раскрылись шире, и он обернулся, чтобы взглянуть на Зендоплита. Психолог развел своими скорлупчатыми руками: стрелка не двинулась.
– Кажется, у вас там высокое мнение о себе, – произнес Тагобар, снова обращаясь к Магрудеру.
– Возможно, – ответил землянин.
Тагобар пожал плечами, заглянул в список и продолжил допрос. Некоторые вопросы казались Магрудеру бессмысленными, другие явно были частью психологической проверки.
Ясно было одно: детектор лжи был максималистом. Если Магрудер говорил чистую правду, стрелка не двигалась. Но стоило ему хоть чуточку солгать, как прибор за-шкаливало.
Первые несколько лживых ответов прошли для Магрудера даром, но в конце концов Тагобар заявил:
– Вы лгали достаточно, Эд.
Он нажал кнопку, и на землянина обрушилась сокрушительная волна боли. Когда она схлынула, Магрудер почувствовал, что мышцы у него на животе превратились в узлы, что кулаки и зубы у него стиснуты, а по щекам струятся слезы. Потом биолога охватила неудержимая тошнота и рвота.
Тагобар Верф брезгливо отвернулся:
– Отнесите его
