Опять необходимо быстро соображать.
– Невежливо со стороны гостя, – сказал Магрудер, – покидать хозяев, не окончив своего дела.
– Даже после того, как мы… гм… наказали вас?
– На мелкие неприятности можно не обращать внимания, особенно если хозяин действовал по глубочайшему неведению.
Чужаки посовещались и задали новый вопрос:
– Должны ли мы полагать, судя по вашим словам, что у вас нет на нас обиды?
– Кое-какая есть, – откровенно ответил Магрудер. – Однако лично с моей стороны и лишь на высокомерное обращение. Могу заверить вас, что мой народ в целом ничуть не обижается ни на ваш народ в целом, ни на кого-либо из вас в отдельности.
«Играй крупно, Эд, – сказал он себе. – Ты уже сбил их, надеюсь».
Снова споры за стеной.
– Вы говорите, – произнес Тагобар, – что ваш народ не обижен на нас. Откуда вы это знаете?
– Могу утверждать это смело, – ответил Магрудер. – Я знаю, без всякой тени сомнения, в точности, что каждый из моего народа думает о вас в эту самую минуту. Кроме того, разрешите напомнить вам, что мне пока еще не причинили вреда – им не на что сердиться. В конце концов, вас ведь еще не уничтожили.
Звук выключен. Снова горячие споры. Звук включен.
– Есть предположение, – сказал Тагобар, – что, несмотря на все обстоятельства, мы были вынуждены взять в качестве образца вас, и только вас. Есть предположение, что вы были посланы нам навстречу.
Ох, братцы! Теперь нужно быть очень, очень осторожным!
– Я – только скромный представитель своей расы, – начал Магрудер, главным образом чтобы выиграть время. Но погодите! Разве он не внеземной биолог? – Однако, – с достоинством продолжил Эд, – моя профессия состоит в том, чтобы находить инопланетные существа. Я должен признать, что меня назначили на эту работу.
Тагобар, казалось, встревожился еще больше:
– Значит, вы знали о нашем прибытии?
Магрудер подумал секунду. Еще столетия назад было предсказано, что человечество в конце концов может встретиться с инопланетной расой.
– Мы давно уже знали, что вы придете, – спокойно сказал он.
Тагобар пришел в крайнее возбуждение:
– В таком случае вы должны знать, где в Галактике находится наша раса; вы должны знать, где находится наша планета.
Опять трудный вопрос. Магрудер взглянул сквозь стену на Тагобара и его подчиненных, столпившихся в комнате.
– Я знаю, где вы находитесь, – произнес он, – и я знаю в точности, где находится каждый из вас.
По ту сторону стены все разом вздрогнули, но Тагобар держался крепко.
– Где же мы расположены?
На секунду Магрудер подумал, что они выбили наконец почву у него из-под ног. А потом нашел самое лучшее объяснение. Он так долго старался увиливать, что почти забыл о возможности прямого ответа.
Землянин с состраданием взглянул на Тагобара:
– Связь с помощью голоса слишком неудобна. Наша система координат будет вам совершенно непонятна, а вы не захотели обучить меня своей, если помните.
Это было сущей правдой; дэлы не настолько глупы, чтобы рассказывать образцу о своей системе координат: следы могли привести к их планете. И разумеется, Общая Инструкция запрещала выдавать лишнюю информацию.
После неслышных, но оживленных переговоров Тагобар задал следующий вопрос:
– Если вы находитесь в телепатическом контакте со своими товарищами, то можете ли читать и в наших мыслях?
Магрудер надменно взглянул на него.
– У меня, как и у моего народа, есть свои принципы. Мы не проникаем в чужой разум без приглашения.
– Значит, и весь ваш народ знает местонахождение нашей базы? – жалобно спросил командир чужаков.
Магрудер ответил безмятежно:
– Могу вас заверить, что каждый член моей расы на каждой из принадлежащих нам планет знает о вашей базе и ее местонахождении ровно столько же, сколько и я.
– Кажется невероятным, – сказал Тагобар через несколько минут, – что ваша раса до сих пор не имела контакта с нами. Наш народ очень древний и могучий, мы захватили планеты на доброй половине Галактики и все же ни разу даже не слышали q вас.
– Наша политика, – ответил Магрудер, – состоит в том, чтобы стараться не обнаруживать своего присутствия. Кроме того, у нас нет споров с вами, и мы не имели никакого желания отнимать у вас планеты. Только когда какая-нибудь раса становится неразумно воинственной, мы берем на себя труд показать ей свое могущество.
Эта была длинная речь, быть может, слишком длинная. Держался ли он строгой истины?
Одного взгляда на Зендоплита было достаточно. Главный психолог не отрывал своих черных бусинок-глаз от стрелки детектора во все время беседы и постепенно мрачнел по мере того, как прибор указывал ему на неизменную правдивость ответов.
Тагобар явно нервничал. Магрудер понемногу привыкал к чужакам и все более и более мог читать по их лицам. В конце концов, у него было большое преимущество: они сделали ошибку, обучив его своему языку.
– Значит, – нерешительно произнес Тагобар, – были другие расы… гм… которые вы покарали?
– За мою жизнь – нет, – ответил Магрудер. Он подумал о неандертальцах и добавил: – До меня была раса, бросившая нам вызов. Она не существует больше.
– За вашу жизнь? Какой же ваш возраст?
– Взгляните на ваш экран, на планету внизу, – торжественно произнес землянин. – Когда я родился, материки и моря на Земле были совсем другие. На Земле, на которой я родился, есть обширные полярные шапки; взгляните вниз, и вы их не увидите. Причем мы не сделали ничего, чтобы изменить планету под нами; все изменения на ней произошли путем длительного процесса геологической эволюции.
– Глик! – Этот странный звук вырвался у Тагобара как раз в тот момент, когда он выключал и звук, и стену.
«Совсем как старый фильм в кино, – подумал Магрудер. – Звука нет, и лента все время рвется».
Стена больше не делалась прозрачной. Вместо этого примерно через полчаса она беззвучно скользнула в сторону, открывая весь офицерский состав «Верфа», стоявший навытяжку.
