— Серж прав, Элен. — Брэд почувствовал, что вот-вот может между ними вспыхнуть ссора, и был категорически против этого. — Карл имеет право делать все, что захочет.
— Даже продать свое тело?
— Если он сам этого хочет — да!
— Но…
— Выслушайте меня, Элен. — Он наклонился вперед, проклиная в душе усталость, которая притупила его мышление. — В нашу эпоху люди практиковали продажу своей крови, и мы ничего не имели против этого. Так что это всего лишь естественное развитие давно начавшегося процесса. Карл сделал свой выбор. Он хочет прожить весело и беззаботно все то время, пока существует такая возможность. Его тело — это тот залог, который освобождает его от оплаты задолженности. Он это знает.
— Он стал жертвой гнусного обмана, — с горечью произнесла Элен. — Как раз вот эта женщина и впутала его в долги.
Брэд только пожал плечами и посмотрел на Сержа. В данном вопросе они были единодушны. Для них он был совершенно ясен.
— Он, скорее всего, даже не понимал, когда позволял заманивать себя в западню, — продолжала кипятиться Элен. — Они, возможно, даже одурманили его чем-то, чтобы заставить подписать контракт.
— Нет, — Серж отрицательно мотнул головой. — Такое исключено. Подписывающий контракт должен быть трезв, не должен находиться под воздействием каких-либо наркотических веществ или гипноза, он должен быть в здравом уме — все это строго проверяется перед тем, как нотариус засвидетельствует его подпись.
— А вдруг он еще не подписал контракт? — как за последнюю соломинку ухватилась Элен.
Серж пожал плечами.
— Он уже давно откуда-то получает деньги, — подчеркнул он. — Он глубоко завяз в долгах. Это может произойти чуть позже, вот и все, но конечный результат в любом случае один и тот же.
— Если только не будут оплачены его долги?
— Естественно — вместе с накопившимися процентами. Но неужели вы серьезно относитесь к той мысли, что Карл смог бы расплатиться с крупным долгом? Насколько я могу о нем судить, он не того рода человек, который стал бы работать большую часть своей жизни, оставляя себе только прожиточный минимум.
— А вы? — спросил Брэд. — Если бы были убеждены в том, что это не имеет такого уж особого значения? Что эта жизнь — такая клетка, которую можно покинуть в любое время, когда пожелаете — зная с уверенностью, что снова будете жить? Все, что для этого требуется — совсем немного веры. У большинства из вас, похоже, такая вера имеется. Карл, должно быть, тоже нашел ее.
Он откинулся к спинке стула, размышляя над тем, действительно ли он верит в то, о чем сам только что сказал. Черт бы побрал этого Гренме вместе с той двусмысленной аналогией, которую они обсуждали. И все же в его словах был определенный смысл, а у его веры — причина. Карл, должно быть, обрел точно такую же веру. Или его уговорили принять ее. Неужто он такой недалекий?
— Вера. Будучи ученым, Брэд, вы в состоянии воспринять это? — спросил у него капитан.
— Она существует.
— Я спрашиваю совсем не о том.
— Ладно, — сказал Брэд. — Вера — это беспрекословное допущение существования чего-то такого, что никак не может быть доказано, есть вообще оно или нет. Это эмоциональное состояние, ведущее к такой убежденности на уровне чувств, которая не оспаривается и не подлежит логическому осмыслению. По сути своей это состояние незрелого ума, когда желаемое принимается за существующее. Это иллюзия, граничащая с умственным расстройством.
— Минутку, Брэд, — остановила его Элен. — Я, например, твердо верю в то, что завтра утром взойдет солнце. Разве это иллюзия?
— Это знание, основанное на повторяемости в течение многих миллионов лет, — не задумываясь ответил Брэд. — Это не вера. Вера, по самой природе своей, не может быть доказана или опровергнута. Вера является — или должна являться — феноменом, так сказать, самодостаточным. В противном случае это не вера.
Он потер лоб. Боль в висках становилась все сильнее и сильнее, как струны, натянулись мышцы на затылке, любая мельчайшая дрожь их гулом отдавалась по всему черепу.
— Угостишь кофе, Элен?
— Пожалуйста.
Она исчезла в кухне. Он сразу же расслабился, прислушиваясь к тем негромким звукам, что доносились из кухни. Глянув на лицо Сержа, он сразу же проникся к нему симпатией. Мужчине никак нельзя без женщины в доме. И на какое-то мгновенье ему стало как-то очень горько от того, что сам он всегда настолько был поглощен работой, что так и не понял, какой важной составляющей была лишена его жизнь.
— Вы рассуждали о вере, — сказал капитан. — Какое все это имеет отношение к Карлу?
— Разве это не очевидно? Перевоплощение является в этом мире несомненной реальностью и…
— Несомненной! — Серж едва ли не выкрикнул это слово. — Что вы под этим подразумеваете?
— Только то, что говорю, — спокойно ответил Брэд. — Если вам эта тема не очень-то…
— Пожалуйста, продолжайте. — Серж поглядел на Элен, которая вернулась с кофе. Взяв у нее чашку, отпил немного, улыбнулся в знак благодарности. — Мне хотелось бы знать, к чему вы клоните.
— Я изучал историю, — произнес Брэд и показал на груду книг, которые он принес из библиотеки. — Проведение такого исследования жизненно необходимо, если я намерен приспособиться к современной эпохе. Как ученый, я, естественно, ко всему отношусь скептически и требую доказательств. Не веры, а доказательств. Вам ясна разница?
— Естественно.
— Хорошо. Так вот, насколько мне удалось докопаться, все началось примерно через двадцать лет после Катастрофы. Ортодоксальные религии и до нее умирали медленной смертью, война только окончательно завершила этот процесс. Весь мир провалился в тартарары, и человечество оказалось на грани скатывания к состоянию варварства. Затем, причем совершенно неожиданно, перевоплощение стало считаться неопровержимым фактом. Как вы объясняете такой феномен?
— Очень просто, — ответил капитан. — Вследствие колоссальнейшей нехватки обезболивающих средств медики прибегли к помощи гипноза как одного из способов обезболивания. Естественно, были проведены соответствующие эксперименты. По ходу проведения этих экспериментов и был обнаружен принцип Прорыва.
— Уточнение. — Брэд поставил на стол чашку. — Способы полного изменения личности были известны задолго до войны, но открытия исследователей тогда не принимались всерьез. Хотите, чтобы я продолжал дальше?
— Да, но… — Серж осекся, поскольку неожиданно для самого себя резко повысил тональность своего голоса. — То, о чем вы говорите, еще ничего не значит. О многом люди узнавали более, чем единожды.
— Верно, но разве истинная сущность открытия меняется в зависимости от того, когда оно совершено?
Он загнал капитана в тупик, но не такой уж большой была эта победа. Разговор этот был чисто личного свойства, задевал глубоко
