Драконыша выбросило на берег весной. Крохотного, глупого, неопытного. Но человеком он был — восхитительным, и каждый раз, минуя границу обратного превращения, просил за ним не следить. Потому что стыдился, мучительно стыдился бесстрастного чужого присутствия, и тот, кому принадлежала пустыня, покорно уходил к морю, садился на камень и болтал босыми ногами в бирюзовой воде; бирюзовая вода приятно холодила ступни, привыкшие наступать на горячие крупицы песка. Драконыш как-то предлагал изменить пустыню, перестроить, но он лишь отмахивался от его предложений. Я заслужил это, говорил он себе. Я заслужил. Если такова моя кара, я приму ее без упрека; если таково мое испытание, я пройду его с гордо выпрямленной спиной…
Камень стоял все там же, со всех сторон омываемый солеными волнами. Метнулись к трещинам сытые довольные крабы, а он сел, и согнутый позвоночник, сплошь покрытый синяками и язвами, проступил в полумраке так четко, что хоть бери и пересчитывай каждую его кость.
— Ла. — Он протянул это мягкое сочетание вслух, наслаждаясь речью — давно, ох, как давно ее звук не сотрясал пустыню, как давно тут царило оглушительное безмолвие, и разве что чайки тревожили замерший в ожидании чуда воздух. Чудо понятия не имело, как сильно его ждут, и тревога становилась все тягостней — изо дня в день, из ночи в ночь.
Столетие за столетием.
Он потер переносицу — привычным, аккуратным движением, — и снова протянул:
— Эр.
Очередное мгновение тишины. Покоряясь ему, он согнул позвоночник еще сокрушительней, зачерпнул из моря часть его ледяной воды и неторопливо, со вкусом, принялся умываться. Кровь стекала по ключицам и шее блеклыми розоватыми ручейками, блеклыми розоватыми каплями ложилась на камень, и трепетали крабы, и замолчали воспитанные драконом чайки, и притих, кажется, весь мир.
— Та, — закончил он, и слово, произнесенное с трех попыток, вызвало какую-то сладкую, едва различимую боль в груди.
С этой болью он свыкся.
Ты весь чешешься, прошептал кто-то у краешка сознания. Что с тобой? Тебе плохо?
Я так больше не могу, ответил ему другой. Я так больше не могу. Это невыносимо, по мне словно блохи ползают…
Волдыри на шее. Волдыри на скулах. Волдыри на лопатках; лопатки — это место, где твои крылья берут начало, верно? Нет, смеется другой, крылья берут начало вот здесь, прямо у меня в сердце…
Он уже видел похожую картину — с поправкой на собственное равнодушие и на снег. Белая хрустальная корка подолгу, как нарочно, хранила на себе отпечатки мужских ботинок.
Если бы она была и здесь, я бы не пережил, я бы рассыпался, развалился, треснул — и не воскрес…
Но песок милосерден. Песок затягивает следы.
Розоватая кровь стекла и навсегда пропала. По крайней мере, эта ее доля.
Он ощутил себя невероятно, потрясающе чистым.
========== 5. “Только не умирай!” ==========
Традиционное письмо от Совета Генералов не предвещало команде «Asphodelus-а» беды — совершенно рядовое задание, типа «пойди туда-то и поймай того-то, клянусь, эта мразь не будет сопротивляться». Единственным, что вызвало у капитана Хвета недовольство, был короткий постскриптум — в нем официально сообщалось, что у цели командование перейдет к пожилому, но успешному полковнику с колонии Astra-1.
— Совсем обнаглели, — заключил мужчина, пересчитывая сигареты. Одиннадцать штук; не дело, надо купить, пока поблизости горят беззаботные вывески портовых магазинов.
Преступник, которого была обязана отыскать команда, прятался на планете, где о магазинах вообще и о торговле в частности никто и слыхом не слыхивал — скопище аборигенов, не пожелавших учиться, делило добычу поровну, а добыча в изобилии носилась по тропикам. Счастье, что подобного добра повсюду хватало, иначе Дельфиний Глаз давно прибрала бы к рукам какая-нибудь крупная корпорация, и его жителей продали бы в музей…
— Чаю, капитан? — подобострастно окликнул Талера Джек. Пилота угораздило провиниться в чем-то мелком, но принципиально важном, и он третью неделю мучился в кухне, обеспечивая друзей завтраком, обедом и ужином. Послабление режима все никак не наступало, и если поначалу Джек изображал вечную обиду на капитана с его строгими правилами, то теперь заключил, что спасется, если будет ему полезен. — Или кофе? Или зажигалку подать?
— Ничего не нужно, спасибо, — отмахнулся Талер.
— Тогда, может, у вас есть особые пожелания касательно меню на обед? — сощурился пилот.
Мужчина задумался. Там, на Дельфиньем Глазу, тоже море, но улова удручающе мало, да и местные рыбаки не продадут его за сомнительные — для них, а не для команды «Asphodelus-а» — межпланетные деньги. Им красивые безделушки подавай: кусочки янтаря, гладкие костяные ожерелья, дурацкие древние копья, а еще лучше — револьверы. Талер уже бывал на странной планете, заключенной едва ли не в первобытной эпохе, и помнил, как юноши-аборигены азартно палили из железных пушек по морю, рассчитывая, что подохшая рыба всплывет сама. Впрочем, всплыла она безо всяких возражений, а вот в пищу оказалась не пригодна, и разочарованные типы в юбочках из пальмовых веток сокрушенно бродили по песчаному берегу, проклиная Богов, демонов и тех, кто принес им такое бесполезное оружие.
— Как насчет жареных кальмаров? — предложил капитан Хвет. — И чего-нибудь еще из морепродуктов.
— Хорошо, — просиял Джек.
По пути в магазин Талер закурил, и сигаретный дым кольцами обвился вокруг его головы, как гадюка, завороженная переливами флейты. На трапе ему удачно попалась Лойд — одетая в штатское, девушка читала какую-то статью о раскопках. Археологи, сообщила она мужчине, давно и обреченно ищут на Дельфиньем Глазу пиратское логово, основанное в тридцатых годах — мол, там процветало рабство, и местные аборигены знали, что загадочные люди работают под водой у скалистого берега, но не сообразили передать эту информацию тем одиноким кораблям, что рисковали придельфиниться у кромки тропического леса. Лишь единожды ученым повезло то ли зацепиться ластами, то ли врезаться в обгрызенный акулами скелет раба, а при нем обнаружили солидных размеров сумку, набитую синим жемчугом. Если бы трупу удалось бежать — разумеется, еще при жизни, — он мог бы купить себе другую, более дружелюбную и безопасную, планету, и напрочь забыть о бедности и недостатке пищи. Та же судьба светила бы находчивому археологу, посмевшему утаить жемчуг от начальства, — но бригада верных своему делу марсиан, едва оказавшись в зоне действия сети интернет, разнесла новости по всем официальным сайтам и форумам, желая похвастаться и получить всеобщее признание, а в идеале — премию за усердную, кропотливую работу.
Добравшись до магазина, Талер все
