Кто-то потянул его на себя — он ощутил чужие дрожащие пальцы, смутно разобрал низковатый, странно знакомый голос. А-а-а, это же корабельный штурман, тот глухой парень, подобранный с орбиты Земли. Я помню, ему отказывали в работе два с половиной года подряд, пока «Asphodelus» не подал заявку о свободной вакансии, и он — как его звали? — не пришел на свою первую встречу с командой капитана Хвета. Он сидел на краешке дивана, и к нему с интересом, достойным бывалого психолога, подсела хрупкая девушка по имени Лойд — он смеялся над ее сдержанными шутками, он был счастлив, что кто-то оценил его измученный, всеми отвергнутый, внешне бесполезный талант…
Эдэйн, сказал себе Талер. Его звали Эдэйн. И для него пришлось покупать отдельную, специально разработанную клипсу, подвязанную на современный слуховой аппарат.
Мужчина выдохнул, избавляясь от воздуха, лишнего, неуместного уже воздуха, запертого где-то внутри — и широко распахнул голубые, подобные речной воде, глаза.
— Лойд, — пробормотал он и резко, неоправданно резко сел — так, что зрение на минуту пропало, утонуло в карминовых пятнах, и эти пятна вертелись, будто особая пыточная карусель. — Где… Лойд?
Эдэйн молча покосился на раскидистое дерево неподалеку от поверженного робота. Капитан Хвет повторил его движение — и замер, потому что у девушки, сидевшей в тени ветвей, не было ног — только лужа крови под жалкими останками бедер.
— Капитан, вам лучше не… — начал штурман и осекся, обнаружив, как сильно изменилось выражение лица его собеседника. Талер встал — пускай пошатываясь и спотыкаясь, но сам, — и бросился к своей напарнице так, словно не верил, не смел поверить, что это действительно она, что подобный ужас мог произойти с ней.
Ледяная тонкая ладонь. Рефлекторно сжатый кулак.
— Талер, — она говорила так тихо, что ему пришлось наклониться и едва ли не прижаться ухом к его губам, — ты… ранен?
У него перехватило дыхание. Испуганный, растерянный взгляд скользил по ее чертам, выцветшим, усталым, невероятно спокойным, где все привычные, дорогие сердцу детали болезненно, жутко заострились.
— Талер, — повторила она. — Я, наверное… этого не вынесу. Ты меня… простишь?
Он молчал. Позади грязно выругался Джек, и мужчина оглянулся, только чтобы убедиться — ему это не почудилось, он и правда не один. Он вовсе не…
— Талер… — Лойд судорожно всхлипнула. Белые ресницы промокли за какое-то мгновение, и слезы покатились вниз по ее испачканным скулам, обжигающие, как раскаленный уголь.
Мужчина сглотнул.
— Аптечка, — скомандовал он, снова оглядываясь на Джека. — У кого из вас походная аптечка?
Эдэйн подошел к нему, опустился на траву рядом, вытащил из рюкзака маленький, кошмарно маленький пластиковый чемоданчик — что за толк от него, если там сплошные таблетки, мази от ожогов и шприцы, а над ними — россыпь дорогих стеклянных ампул, заполненных желтоватыми, зеленоватыми или прозрачными жидкостями…
— Все будет хорошо, Лойд, — бодро заявил капитан Хвет, ломая стекло зубами. — Клянусь тебе, все будет хорошо.
Она улыбнулась — едва заметно, но Талер изучил ее так подробно, что эта улыбка заставила его дернуться:
— Какой же ты лжец…
Труднее всего было доверить ее кому-то другому, пускай даже и верному, пускай даже и близкому. Труднее всего было уйти, глухо попросив у нее прощения, труднее всего было позволить себе раствориться в бездне тропического леса, так, что черно-красные туши боевых роботов, кое-где исходящие дымом, пропали далеко позади.
Сверхсовременные фиксаторы для сломанных костей — полезная штука, но она требует море, целое чертово море сил, а у Талера они успели закончиться. Пошатываясь, как пьяный, прижимая к себе ружье, изредка — ругаясь и бормоча под нос нечто невразумительное, капитан «Asphodelus-а» шагал по звериной тропе к покинутому храму, а вместо храма перед ним возник потрепанный скит. По его стенам ползали огромные бирюзовые улитки, а на улиточьих раковинах суетились, весело перебирая лапками грязь, то ли муравьи, то ли блохи — Талеру не хватило времени приглядеться…
Он не помнил, как добрался до хакера и как вынудил его сдаться. Он не помнил, как вернулся на «Asphodelus» и велел стартовать — зато помнил каждую беспощадную долю секунды, проведенную в каюте Лойд.
Она бредила. Она звала его по имени, настойчиво искала в мягком полумраке его ладони; извинялась, что причинила такие неудобства, шептала, что ей очень стыдно и что полковника Сота стоило скормить железному волку, а не охранять такой сокрушительной ценой. Талер глупо смеялся и гладил ее горячую, слишком горячую, чересчур горячую кожу; запах пота и крови сменялся ароматом дефицитных, запрещенных к широкому использованию таблеток. На столе поблескивали ампулы и россыпью валялись шприцы, планшет на коленях капитана Хвета отображал текущую обстановку, и она была дьявольски плоха, и хрупкая девочка по имени Лойд плакала, не выдержав, и бормотала: «Мне больно… больно, пожалуйста, помоги…»
Он поводил плечами и тянулся к аптечке. Интересно, тупо спрашивал у себя же, сколько нужно обезболивающего, чтобы долететь… ну, хотя бы до ближайшей колонии? И будет ли его достаточно, и выживет ли вообще это раненое существо, и не развалится ли весь этот чертов мир, если нет?..
«Asphodelus» мчался на предельной скорости, Джек выжимал из двигателей все, что, по идее, можно было выжать, и на обзорных экранах подмигивали звезды и расползались пятна розоватых туманностей, а встречные корабли шарахались прочь, испуганные поведением полицейских — мало ли, почему они так гонят…
— Ты только не умирай, — шептал мужчина, наклонившись над узковатой корабельной койкой так, что правая щека едва не касалась верхней боковой перекладины. — Только не умирай, ладно?..
Иногда капитана Хвета с потрохами глотало опустошение, и он вроде по-прежнему сидел, на все лады утешая Лойд, но ему было без разницы, где он и с кем. Проходило с полчаса, и он словно бы приходил в сознание, выдергивал свои чувства обратно, хотя они стали такими недолговечными и слабыми, что он прикинул — а вдруг наконец-то умерли, а вдруг наконец-то…
Больница на ближайшей колонии оказалась неожиданно хорошей. Четырехэтажное, чистое, насквозь провонявшее дезинфекционными жидкостями строение покорно приняло полковника Сота — и пообещало спасти Лойд. Невысокий молодой доктор ласково утащил напарника девушки в свой кабинет, заварил ему кофе и предложил покурить, но Талер покачал головой и худо-бедно сосредоточился на худой фигуре в белом халате. Прокашлялся; горло почему-то саднило.
— Она действительно… будет жить? Вы не врете?
Доктор небрежно смахнул скомканный лист бумаги с объемистых синих папок, заполненных историями болезней.
—
