Талер весело улыбнулся. Страх был его самым слабым, самым хрупким ощущением; в отличие от огня, он скорее вырвал бы свою добычу из чужих рук, нисколько не смущаясь того, что они вооружены. В отличие от огня, он совсем не умел гаснуть, он горел, горел, и горел каждую чертову секунду — возможно, потому, что, убив однажды, теперь просто не мог остановиться.
Гостей в приемный зал напихалось так много, что некоторых вытеснили в картинные галереи. Дамы фальшиво радовались шансу приобщиться к искусству, угодному господину Ивею; кавалеры поддакивали и украдкой морщились, выказывая, как сильно их это проклятое искусство интересует. Талер поклонился четырем своим знакомым, поцеловал протянутую ладошку юной госпожи Рэтви, бегло перемолвился с каким-то мужчиной лет сорока, уверенным, что все вокруг обязаны выслушивать его мнение о погоде, природе и девичьем поведении. А затем, наконец, обнаружил хозяина особняка — невысокая светловолосая фигура маячила у западных дверей в зал, явно чего-то ожидая.
Талер опять вежливо согнулся и сообщил:
— Ваше письмо, господин Ивей.
Светловолосому человеку было около двадцати. Участия в атаке на Вайтер-Лойд он, конечно, не принимал, но жутко гордился делами своих родителей, погибших в огне и дыме полтора года назад. Голубые глаза — чуть бледнее, чем у главы Сопротивления, — любопытно поблескивали, как поблескивают у детей, готовых получить великолепный подарок.
— Спасибо, господин Твик. Если угодно, присоединяйтесь к нашему празднику. Тут имеются люди, которым было бы приятно с вами познакомиться и наконец-то узреть, как выглядит лучший друг господина Эрвета.
— Благодарю вас, милорд.
Талер углубился в хоровод гостей раньше, чем хозяин особняка успел одарить его улыбкой. Протолкался в угол, извинился перед пожилой дамой, оскорбленной таким наглым поведением — и застыл, намереваясь как следует развлечься. Нашарил под камзолом узкую упаковку, обшитую прочной бумагой, щелкнул по краешку фитиля ногтем, запуская процесс горения — и принялся наблюдать, как господин Ивей поднимается на сцену, предназначенную для оркестра. Последний замолчал, медная труба оборвала песню на гортанной, довольно-таки красивой ноте, и в тишине отчетливо прозвучал треск бумаги.
— Дамы и господа, — произнес Ивей, пока разорванный конверт падал на плиты пола. — Сегодня я получил долгожданное послание, способное…
Он запнулся и побледнел, вытаращив глаза так, что они рисковали выкатиться из черепа. Талер знал, что его поразило — ровная, аккуратная строка «приготовься умереть, крыса», и подпись — «Талер Хвет».
Бросаться динамитом всегда было очень забавно. Шипя и роняя искры на чужие прически, узкое взрывоопасное вещество по дуге пересекло зал, рухнуло за арфу — и рвануло. Кто-то завизжал, арфистку разнесло на такие мелкие кусочки, что и родная мать не опознала бы, но господин Ивей, к сожалению, уцелел. Испуганный, он как раз поднимался и дрожащими ладонями отряхивал расшитый золотом дублет, когда распахнулись тяжелые двустворчатые двери, и все четыре выхода из приемного зала оказались недоступны.
— Добрый вечер, милорд, — отсалютовал юноше Лаур, и пятизарядный сабернийский револьвер, направленный в затылок ближайшей даме, приковал к себе сотни взглядов. — Добрый вечер, уважаемые гости. Позвольте представиться — меня зовут Лаур, я «правая рука» лидера Сопротивления. Это вам ни о чем не говорит?
— Ах ты, мерзавец! — яростно зарычал какой-то мужчина, выхватив из ножен у пояса бесполезную декоративную саблю.
Девушка, взятая на прицел, посмотрела на нее и беспомощно заплакала. Она была, пожалуй, чуть старше Лойд, и Талер бы ее пожалел, если бы не слышал, как она всерьез называет племя Тэй низшей расой — и радуется, что оно погибло.
— Ай-яй-яй, господин, — криво усмехнулся Лаур. — Мы находимся в таком обществе, нас окружают такие дамы, а вы берете и обзываетесь. Должно быть, у вас очень, ну просто очень плохое воспитание. Верно, госпожа?
Девушка в ответ клацнула зубами:
— Д-да…
— Замолчи, ты… урод! — побагровел мужчина. — Еще у косых ублюдков я не спрашивал, какое у меня поведение! Ну-ка быстро отпусти даму, иначе…
— Иначе что? — Лаур заинтригованно подался вперед.
Сабля дернулась:
— Иначе я тебя на ломтики порублю!
«Правая рука» лидера Сопротивления так азартно расхохоталась, что по спине господина Ивея поползли мурашки. Талер в углу кривил губы, не скрывая гордости за свое творение — а ведь характер Лаура создал он, вытащил из-под защиты морали, выбил все по-настоящему нужное.
— Уговорили, — небрежно бросил «косой». — Забирайте.
Мужчина недоверчиво шагнул к девушке, дико пялясь на силуэт с револьвером — и на хмурых людей за его спиной. Где-то среди них была и Лойд; где-то среди них была девочка, не привыкшая убивать людей. Хорошо обученная, но пока что — не имеющая понятия о том, как это бывает муторно.
Спустя какое-то мгновение страшный удар сотряс подставленный оружию девичий затылок, между бровями возникла зияющая дыра, похожая на третий глаз, и хозяина сабли забрызгало розоватой кровью. В клочья разнесенная кость жизнерадостно заблестела из раны, девушка молча упала на руки своему спасителю, а Лаур хищно осклабился:
— Ой, извините… палец, понимаете, дрогнул…
У сцены кого-то надрывно затошнило. Жаль, что не господина Ивея — этот вскинулся, внимательно огляделся и завопил:
— Господин Твик! Господин Твик, будьте любезны объясниться! Слышите меня, объяснитесь немедленно, или я за себя не отвечаю!
— А что вы можете сделать? — безжалостно уточнил Талер.
Толпа оборачивалась к нему, как набор эльфийских марионеток. На него уставились полные недоверия, осуждения — или ужаса человеческие глаза. Десятки, сотни глаз, но он выдержал и невозмутимо двинулся к господину Ивею.
Нет. Это звери, а не люди. Звери с очень красивыми шкурами, вот и все.
Хозяин особняка следил за ним настороженно и боязливо, как за бешеным животным. Следил за кривой улыбкой и связкой динамита, беспечно взятой за фитиль — «господин Твик» нес ее без оглядки на девичий испуг и ледяное неодобрение мужчин, и свободного места рядом с ним постепенно становилось больше.
— Итак, господин Ивей? — подзадорил хозяина особняка Талер. — Ваши действия? Вы заперты внутри зала, все ваши гости взяты на мушку моими людьми. Я стою напротив, у меня есть харалатский динамит. Стража, если не ошибаюсь, мертва… мертва ли стража, Лаур?
— Еще как!
— Ну вот. Вам никто не поможет, господин Ивей. Но до конца ночи я никуда не спешу и, признаться, планирую неплохо повеселиться. Разумеется, при участии ваших
