Ничего.
Может быть, они в душе. Я уже подумываю пойти принять ванну, о которой так мечтала, надеясь, что мои грубые соседи утихомирятся к тому времени, как я закончу, когда стук в дверь — во входную дверь — пугает меня.
Ожидая увидеть Коннера, я открываю ее, широко улыбаясь. Это не Кон, но я по-прежнему сохраняю улыбку от удивления тем, что вижу перед собой.
— Мисс Кармайкл? — спрашивает она. — Могу я занести это внутрь, мадам?
— Ох, да, конечно, — я отхожу в сторону, освобождая пространство, чтобы она могла вкатить тележку.
— Я Рене, ночной менеджер по работе с постояльцами. Я принесла вам набор банных принадлежностей, несколько вариантов одежды для сна из нашего бутика на выбор и корзину с разными напитками и десертами. Могу ли я предложить вам что-нибудь еще сегодня вечером?
— Где, почему…
Она вытаскивает из-под корзинки белую карточку и протягивает мне.
— Это может все прояснить.
«Расслабься, наслаждайся и пригласи меня в гости посмотреть фильм, когда закончишь. — К.
П.С. Я по другую сторону этой таинственной, неуместной двери.
П.П.С. Я не смог придумать никакого прикольного кодового стука в дверь».
— Тогда я оставлю все это для вас, мисс Кармайкл?
Ее вежливый вопрос вытаскивает меня из Экстазвилля.
— Эмм, да, пожалуйста. Спасибо. Позвольте, я возьму для вас…
— Обо всем уже позаботились, но спасибо. А теперь, какое белье необходимо постирать?
Это что? Послание свыше?
— У вас здесь есть услуги прачечной? То есть мне не придется спускаться и делать это самой?
— Да, джентльмен говорил о шести сумках. Вещи будут доставлены обратно утром ко времени выписки из отеля. Это куча одежды? — она указывает на очевидную груду мешков.
— Да, но…
— Не беспокойтесь, мисс Кармайкл. Где я могу освободить тележку и погрузить на нее белье?
— Позвольте помочь, — прежде чем она сможет профессионально отказать, я начинаю перекладывать принесенные подарки на стол.
— Какие-нибудь особые указания для стирки?
— Наденьте защитный костюм, когда доберетесь до их нижнего белья.
Она с открытым ртом таращится на меня, в шоке округлив глаза, а затем мы обе взрываемся в приступе пронзительного смеха.
— Серьезно, это белье пяти мужчин, копившееся неделями. Поверьте, мне.
— Милая, прошу вас, — она дует губы и взмахивает рукой. — Я не занимаюсь стиркой. Приберегите свое сострадание для горничных.
— Если вы так говорите. Я оставлю им хорошие чаевые, когда мы выпишемся. И еще раз спасибо.
— С удовольствием, — она тепло улыбается, и в то время как я придерживаю дверь, она пыхтит, выкатывая загруженную тележку.
Я радостно подпрыгиваю к столу, осматривая массу принадлежностей для ванны. Уверена, что я стону вслух. Выбрав лавандовую растворимую соль и пену для ванн, я направляюсь в ванную комнату, уже ощущая, как напряжение покидает мое тело.
Когда ванна наполняется, и поднимающийся с поверхности пар манит меня, я раздеваюсь и опускаюсь в восхитительное ароматное тепло. Моя голова откидывается назад, а глаза закрываются, но тут же снова распахиваются. Клянусь, эта проклятая музыка стала еще громче.
Он собирается разбудить весь этаж!
Но не думаю, что его это волнует, как и меня, если честно. Чувство юмора Кэннона воодушевляющее, причудливое и очаровательное. Его нельзя не любить.
И происходящее — прекрасное тому подтверждение. Гремит «Come over» (Приходи) Кенни Чесни, вероятно, это его не очень тонкий способ намекнуть, чтобы я поторапливалась, так как он только это и может сделать.
Так мило. И очевидно, он приобрел себе новый телефон больше для музыки, чем для звонков, так как я не видела, чтобы он хоть раз кому-то позвонил.
Пока я отмокаю, мои мысли уносятся к тому, что я делаю лучше всего — анализирую каждую беспокоящую меня ситуацию до тех пор, пока не доберусь до сути. Кэннон выматывает мне нервы, заставляя меня сомневаться, все ли я знала о самой себе. У меня нет никаких знаний об «отношениях» с мужчинами. И раз уж так вышло, что все связанное с Кэнноном — определенно мужчиной — так отличается от того, что я испытывала с Джаредом и Реттом, — тоже мужчинами — я просто понятия не имею, что делать с собой. Все эти дни я смущаюсь каждый раз, когда просыпаюсь, особенно когда он заполняет большинство этих секунд серенадами, сюрпризами и еще дюжиной разных «кэннонизмов».
Он ничего не предпринимал, и наше общение, даже наедине, просто дружелюбное, легкое и веселое. Он флиртует, но я думаю, что это особенность его характера, и никак не связано со мной. И насколько привлекательным я считаю его, настолько же сильно болят мои пальцы, а в автобусе постоянно нет горячей воды, потому что я стала закоренелым любителем душа (единственное время, когда я могу осознать все произошедшее за день и связанное с Кэнноном, обретая нирвану и ощущая безмятежность). Если честно, я жду с нетерпением, чтобы просто «позависать» с ним. Ну даааа, это чувство «возбуждения» присутствует независимо от того, чем мы занимаемся, но оно поддается контролю.
Когда я слышу, что песня меняется на другую, песню Ареты Франклин о попытке возвращения «I Knew You Were Waiting» (Я знала, что ты ждал), я не могу подавить хихиканье и со вздохом вылезаю из ванны. Как вообще эта песня пришла ему на ум? Она не стоила прослушивания даже во времена своего десятилетия.
Но я понимаю намек, каким бы мучительным для ушей он ни был… этот мужчина явно не обладает ангельским терпением.
Я выглядываю из-за двери ванной: я бы нисколько не удивилась, если бы обнаружила, что он в ожидании меня вломился в комнату. Но она пуста, поэтому я стремглав несусь к пижамам, выбирая выглядящий роскошным, но в тоже время удобным розовый комплект из майки и шортиков. Вытираясь и одеваясь в ускоренном темпе, я направляюсь к прилегающей двери и несколько раз громко в нее стучу. И музыка смолкает.
— Призрак прошлого Рождества, это ты? — зовет он сквозь деревянный барьер.
Видите — причудливый и веселый. Кто вообще думает обо всем этом?
— Тащи сюда свою задницу, если хочешь посмотреть фильм, Диджей Не Круто, — я
