— Я действительно рад, что нахожусь здесь. Все больше и больше с каждым днем.
Я пытаюсь отвести взгляд, нуждаясь в передышке от его проникновенного и всепоглощающего взгляда, но он, используя большой палец, удерживает мою голову.
— Лиззи, если я поцелую тебя прямо сейчас, возникнет ли у тебя хоть малейшая мысль о том, что это слишком рано, или что я отвлекаюсь от прошлых отношений?
Я отвечаю честно, на одном дыхании.
— Да.
— Я понимаю.
Уголки его рта опускаются, и я замечаю, будто он… разочарован?
— Пообещай мне одну вещь.
— Какую?
— Ты дашь мне знать, как только изменишь свой ответ.
Закусив нижнюю губу и опустив свой взгляд, я слабо, но утвердительно киваю. Ну почему я всегда так чертовски честна? Я могла бы попробовать Кэннона на вкус прямо сейчас, наконец-то воплотить в жизнь свои фантазии.
Все это дурацкое стремление поступать правильно.
Но я не хочу быть чьим-то «слишком рано» или «может, эти отношения будут лучше». Я хочу все или ничего, и я цепляюсь за знакомое и безопасное — ничто — до тех пор, пока не уверена, что я — это все.
— Пойдем, — он переплетает наши пальцы, — они ждут.
Трое парней, будто на самом деле обитавшие в зоопарке, отчаянно нуждаются в душе, стоит нам выехать на дорогу. Коннер уже спит к тому времени, когда подходит моя очередь. Они все предлагали мне пойти первой — мои джентльмены — но мне нравится уделять время Коннеру, когда он бодрствует и хочет поиграть в игры или посмотреть фильм. Так что это мы и делали, и он ни разу не упомянул, что от меня пахнет, может, потому, что я не стояла лицом к лицу с каждым возможным животным.
Кроме того, холодный поздний душ еще никому не повредил.
После маленькой речи Кэннона под деревом об обещаниях и поцелуях в сочетании с тем, как он выходит из ванной, покрытый каплями воды и одетый только в пижамные штаны, мне просто необходим освежающий душ.
Когда я проскальзываю в него, вода чуть теплая — приятный сюрприз, и после того, как я вымыла тело и волосы, принимаю сознательное решение изменить привычные действия. Вместо того, чтобы облегчить чувство неудовлетворенности, связанное с Кэнноном, я решаю, пусть оно помучает меня. В конце концов, предвкушение придает остроту жизни, и знание того, что он явно думает о поцелуе со мной, заставляет чувствовать себя трепещущей, заинтригованной и предвосхищающей. Я позволю своим неистовым желаниям накопиться ради наивысшего удовольствия, когда, или если, наступит наш момент.
Если уж на то пошло, я в любом случае должна сейчас пинать все ногами от отчаяния, а не доставлять себе удовольствие, так как ранее сама открыла свой большой честный рот! Но это правда, Кэннон с нами всего… тринадцать дней, и это действительно кажется немного быстрым переходом от планирования женитьбы на одной девушке до поцелуя с другой. Я не хочу, чтобы время быстро пролетело; я хочу наслаждаться каждой минутой и каждым разговором, чтобы узнать его поближе, но часть меня (ладно, большая часть меня) готова быть его отвлечением и завершить «еще слишком рано» период.
Чувствуя себя сейчас уравновешенной, а не обделенной, я одеваюсь, готовясь ко сну, и выхожу из ванной комнаты в неожиданную тишину.
Может я и не мать в прямом смысле этого слова, но относительно Коннера у меня развился определенный инстинкт, который подсказывает мне: что-то происходит, когда я вхожу в комнату.
Сейчас мой радар сигнализирует с тройной силой.
Хм… Кэннон и Джаред сидят рядом друг с другом за столом, склонившись над ноутбуком. Я тихо отодвигаю занавеску и вижу Ванессу, которая вырубилась на кровати Джареда. Хорошо, что его самого нет вместе с ней. Ретт тихонько похрапывает в своей постели.
Что это за дурачество?
Потихоньку приближаясь, я распознаю доносящиеся с экрана звуки паршивой музыки и тяжелого дыхания гораздо быстрее, чем они понимают, что я стою рядом.
— Чем это вы, ребята, занимаетесь? — шепчу я.
— Что? — вздрагивая, Кэннон оборачивается и смотрит на меня, словно кот на канарейку. — Н-ничем.
Он пытается захлопнуть экран, но Джаред удерживает его.
— Ни за что! Я смотрю это. Коннер спит, так что она не слетит с катушек. А вообще, Мама Медведица, — он похлопывает место рядом с собой, — иди-ка зацени это.
— Джаред Пол Фостер, ты предлагаешь мне посмотреть интернет-порно вместе с вами двумя?
— Это именно то, о чем я говорю. А теперь ш-ш-ш, и садись, я хочу послушать.
О да, диалог ведь такой запутанный и замысловатый. Это смущающее, зачастую травмирующее испытание — наблюдать за работой его мозга.
Шокированная собственными действиями, я действительно сажусь, закатывая глаза. Кэннон наклоняется ко мне, вздернув левую бровь.
— Хочешь немного попкорна, сирена?
Я сердито оглядываюсь на него, а затем быстро перевожу взгляд на экран.
— О`кей, тогда расскажите мне в двух словах этот захватывающий сюжет.
Джаред, пользуясь возможностью, указывает на экран.
— Эта девчонка вызвала ремонтника установить раковину, и он пришел вместе со своим учеником. Сейчас они, эм, они…
— Понятно! — я поднимаю руку вверх, чтобы остановить его лингвистически увлекательное разъяснение. — Я все поняла.
Скамейка трясется из-за смеющегося над моей реакцией Кэннона, его голова опущена и повернута в сторону, что совершенно не скрывает его веселье.
— Гм, — поверить не могу, что собираюсь спросить это, но точно знаю, что любопытство не будет давать мне покоя, поэтому я глубоко вдыхаю, прежде чем решаюсь сделать это. — Почему у этого парня на все руки член двух разных цветов?
— Что? — Джаред взрывается истерическим смехом.
— Ш-ш-ш! — предупреждаю я его, не желая, чтобы остальные проснулись и застали нас в самый непривлекательный момент. — Смотри, прямо вот здесь, где находится ее рот, отчетливая линия перехода коричневого в розовый. Взгляни, — теперь я тычу в экран, — прямо здесь, вот эта линия. Это странно. Что-то с ним не так.
Теперь они оба, уткнувшись лицом в стол, пытаются приглушить свой громкий смех, по-прежнему ничего не ответив мне.
— Кэннон, возьмешь это на себя? — фыркает Джаред.
Кэннон вскидывает голову, все признаки веселья улетучились, а испуганные глаза широко раскрыты, прямо как у животного в свете фар за секунду до надвигающейся аварии.
— Ни за что на свете.
— Киска, — поддразнивает его Джаред. — Лиз, у большинства парней головка светлее, чем сам ствол. Это абсолютно нормально.
Я с отвращением морщу лицо.
— Я бы не стала брать эту физически не нормальную, уродливую штуковину в
