— Давай, эээ, — я извиваюсь и отстраняюсь от него, — давай расскажем Коннеру и подготовимся к сегодняшнему выступлению.
— Эй, — он удерживает меня за талию, не давая уйти. — Что только что произошло?
— Ничего, — говорю я скорее двери, нежели ему.
— Нееет, это определенно было чем-то. Я с нетерпением жду, когда смогу вытянуть из тебя это.
Разговор с Коннером прошел… громко. Он кричал и носился повсюду в полнейшем восторге, на что я смотрела с приклеенной к лицу улыбкой.
Я ощущала себя Сибиллой. Одна версия меня чувствовала облегчение и искреннее счастье от такого явного проявления того, что ему нравиться быть с отцом, и была полностью бесстрашна. Другая Лиззи безумно боялась и по-прежнему настолько не доверяла этому придурку донору спермы, что могла бы закопать его в землю. И еще одна моя личность смущена и вроде как завидует… тому, что не имеет отца, которого бы можно любить.
Я достаточно долго пряталась в ванной комнате под предлогом того, что мне надо подготовиться, поэтому, примирившись с происходящим, я подавляю всех Лиззи и присоединяюсь к остальным в общей зоне.
— Это никак не может быть правильным местом. Я думаю, что заметил Бу Рэдли вон там на крыльце, — Джаред выглядывает в окно, скептически нахмурившись.
— Только потому, что его имя Бу, не значит, что он был жутким, — замечает со смешком Кэннон. — В действительности, как раз наоборот. И они жили в неплохом районе.
Я ловлю взгляд Кэннона и кокетливо ему улыбаюсь. Сейчас я бы больше удивилась, если бы он не читал мою самую любимую книгу. Я перестала подсчитывать очки. Он выиграет всю Лиззи, если хочет ее.
— Приятель, сегодня тебе не понадобится твой багаж. Папа еще не здесь, из Огайо долго ехать. Как насчет того, чтобы положить его в комнате?
Хотя я только закончила самоанализ и приказала всем голосам в моей голове к черту заткнуться, стоит мне увидеть, как Коннер собирает вещи, и все мои вопросы возвращаются в полном составе. Кэннон научил меня следовать инстинкту и интуиции, открыл мне глаза на то, что нужно быть оптимисткой и не бояться мечтать, так что я не могу просто взять и выключить это. Поэтому, когда я смотрю на Коннера, который вцепился в этот багаж, как в спасательный жилет, и не может усидеть на месте в ожидании приезда нашего отца, я испытываю трепет.
Признаться, я считаю Коннера асом в чтении людей, он каким-то образом видит их ауру. У него нет абсолютно никакой ненависти к нашему отцу, и он не боится находиться рядом с ним. И догадка, которой я противилась годами, теперь подсказывает мне, чему необходимо следовать. Я должна точно понять, в чем дело, чтобы не лишиться рассудка.
— Ты сказала, что он едет, — с надутым видом произносит Коннер, выпятив нижнюю губу.
— Так и есть, но не сегодня. Мы проведем выступление, поспим и, может быть, завтра утром он будет здесь.
Брюс умело паркует огромный автобус на парковке позади здания, где нам предстоит выступить. Быстро выглянув в окно, я соглашаюсь с Джаредом — это место действительно вызывает нервную дрожь.
— Мы на месте, — произносит Брюс и вылезает из кабины, стреляя взглядом то на Коннера, пребывающего явно в мрачном настроении, то на нас. — Кон, что не так?
— Я не собираюсь покидать автобус, потому что папа может искать меня здесь, — он кладет скрещенные руки поверх сумки, лежащей на его колене. — Сестра наговорила ему всякого, потому что она кричала на него. Я слышал ее.
— Коннер, посмотри на меня, — я в мгновение ока оказываюсь перед ним, стоя на коленях, и кладу свои руки на его, — клянусь тебе, приятель, я не сказала ему ничего плохого. Я знаю, что ты взволнован поездкой, и я хочу, чтобы ты хорошо провел время. Уверяю тебя, я ничего не наговорила ему, Кон?
— Это правда, Кэннон? — он спрашивает у него, нуждаясь в подтверждении моих слов. Такого прежде никогда не случалось, и это ранит гораздо сильнее, чем все, что я могу вспомнить.
— Коннер, твоя сестра когда-нибудь прежде лгала тебе? — Кэннон дружелюбно окликает его.
— Нет, — бормочет он.
— Так зачем ей лгать тебе сейчас, дружище?
— Потому что она ненавидит моего папу.
— Она любит тебя, очень сильно. Она бы не стала тебе лгать.
Я вытираю слезы, благодарная Кэннону за поддержку, и в тоже время полностью раздавленная. Остальные трое наблюдают, не проронив ни слова, напряжение в воздухе почти настолько же ощутимо, как и огромный ком в моем горле.
— Пора идти, — бормочу я и встаю, одергивая задравшуюся юбку. — Брюс, ты можешь остаться в автобусе вместе с Коннером?
Он отвечает лишь утвердительным кивком головы, и я, схватив свои вещи, направляюсь к двери.
— Увидимся после выступления, Приятель, люблю тебя.
Тишина в ответ вонзает нож в мои внутренности еще глубже.
— Прости меня, сестра, — извиняется он, разбудив меня, его милое личико мелькает над моей кроватью.
— Не беспокойся об этом, Приятель, — я откидываю покрывало, очевидно, пришло время подниматься. — Хочешь, чтобы мы чем-нибудь занялись сегодня, пока ты не уехал? Только ты и я.
— Да, хочу. Мы можем съесть панкейки Кэннона перед тем, как пойдем кататься на коньках?
Я смеюсь. Похоже, что я отправляюсь на каток после нескольких панкейков, аппетитный запах которых я сейчас чувствую.
— Конечно, можем. Позволь мне подняться и сбегать в ванную. Встретимся здесь.
— Эй, народ, мы идем кататься на коньках! — кричит он, и я съеживаюсь. Во-первых, мне срочно нужен кофе, а во-вторых, я хотела, чтобы мы провели время только вдвоем. Совсем скоро он покинет меня на две недели, и это на целую вечность дольше, чем мы были порознь за последние десять лет. Мое сердце болит только от одной мысли об этом. Я уже скучаю по нему.
— Ребята, я заказал для вас такси через тридцать минут, так что ешьте, — Кэннон подмигивает и пододвигает мне тарелку, когда я сажусь. — Эм, один мой приятель разыскал меня. Он хочет узнать, сможем ли мы найти время и выступить в его баре, когда будем проезжать мимо? Он только что открылся и нуждается в промо или что-то в этом роде.
Он пожимает плечами и наливает мне кофе.
— Я сказал, что спрошу.
Я все
