— Не считается, — воркую я, встав на цыпочки, чтобы обхватить руками его шею и прикусить подбородок. — А теперь покажи мне, что считается.
Он стойко держится, мой благородный джентльмен, ожидая, когда я четко дам понять о своих намерениях. И пока моя пульсирующая часть кричит о том, чтобы я запрыгнула на него, мое сердце подсказывает мне смаковать каждую секунду, каждую вспышку самообладания, проскальзывающую в его глазах, чтобы показать ему, что все усилия стоили ожидания.
Не отводя глаз от его чувственного взгляда, я заставляю свои руки прекратить дрожать и развязываю пояс халата. Облизывая неожиданно пересохшие губы, я распахиваю его, выставляя на обозрение свое все еще влажное, распаренное тело. Одним движением плеч халат соскальзывает на пол позади меня, и я без всякого смущения предстаю перед ним обнаженной.
— Лиззи, — рычит он, — скажи мне, чего ты хочешь, красавица. Может быть, один раз я позволю этому произойти таким образом, что ты будешь за главную, но только сегодня ночью.
Делая глубокий ободряющий вдох, я выдыхаю и отвечаю сиплым взволнованным шепотом.
— Я тоже хочу увидеть тебя.
Он быстро переводит взгляд от моего лица к моему телу, а затем возвращает обратно. Его затрудненное дыхание легко касается моей кожи, вызывая мурашки. Он тянется назад и одним точным сексуальным движением снимает через голову свою футболку, отбрасывая ее в сторону. Я люблю эту грудь, загорелую, с небольшим количеством темных волосков, и контуры его мускулов, которые заставляют ангелов рыдать. Он тянется к моей руке и кладет ее на пояс своих джинсов, потирая большим пальцем внутреннюю сторону моего запястья.
— Ты хочешь это, и ты это получишь, — произносит он, убирая свою руку и давая мне полную свободу действий.
Кончик моего языка высовывается, когда я сосредоточенно расстегиваю пять пуговиц и спускаю джинсы вниз по его бедрам. Он помогает мне снять их и вышагивает из них, оставаясь передо мной в одних черных боксерах, тех, что мы покупали с ним вместе.
Хныканье не поддается никаким моим героическим усилиям, а затем я снимаю с него и боксеры. Он снова помогает мне, отшвыривая их. Я наслаждаюсь, тщательно и откровенно разглядывая экземпляр обнаженного мужчины, находясь достаточно близко, чтобы протянуть руку и прикоснуться к нему. Он намного превосходит мои самые необузданные мечты, мужественный, сильный, предвещающий самые чувственные наслаждения. А его член? Великолепный. Длинный, толстый и твердый, торчащий вверх, полностью одного цвета, с совсем небольшим количеством волос, окружающих его. Его бедра широкие и крепкие, и прежде чем я могу остановить себя, я лениво прогуливаюсь вокруг Кэннона, громко сглатывая при виде его отличной упругой задницы. О, да. Он — воплощение того, как должен выглядеть парень.
Возвращаясь обратно, я встаю перед ним и с беспокойством во взгляде произношу то, что в моем сердце, подлинные слова, зная, что скоро тело возьмет вверх.
— Я хочу тебя, Кэннон, потому что я люблю тебя. И я люблю тебя, потому что никогда не хочу чувствовать ничего другого, кроме того, что испытываю рядом с тобой. Когда мне страшно или грустно, ничьи объятия, кроме твоих, мне не нужны. Когда я засыпаю, мысли о тебе, твоих причудах, смехе, доброте и дружеском общении приносят мне сладкие сны. Я хочу тебя внутри себя, потому что только тогда я стану по-настоящему цельной. Я больше не хочу быть сильной сама по себе. Я хочу быть сильнее, потому что у меня есть ты.
Я с трудом сохраняю дыхание, когда сильные руки, схватив за бедра, поднимают меня в воздух, и я обхватываю ногами его талию. Его эрекция идеально прижимается к моему влажному центру, когда он атакует мой рот и перемещает нас к кровати. Он опускается на нее вместе со мной и целует вдоль моей шеи, переходя на ключицу, а затем отстраняется, чтобы взглянуть на меня.
— Ты умеешь убеждать, — он смеется и качает опущенной головой. — К счастью, стихи пишешь ты, любовь моя, потому что я не могу объяснить, что ты со мной делаешь, — он опирается лбом между моих грудей, целуя через каждые несколько слов. — Это похоже на притяжение, силу, которая мощнее меня. Я не смог бы бороться с этим, даже если бы попытался.
— Я тоже, — вздохнув, запускаю пальцы в его мягкие каштановые волосы. — Я точно знаю, что ты имеешь в виду.
Он поднимает голову. Его улыбка освещает всю затемненную комнату, когда он смотрит с благоговением, удерживая мой взгляд.
— Я тоже люблю тебя, Лиззи. С той минуты, как встретил тебя, я уверен в этом, и, несомненно, буду любить тебя всегда.
Покончив с устными заверениями в наших чувствах, я дьявольски ухмыляюсь и маню его пальцем, от чего из него вырывается низкий примитивный стон, и он впивается в мой рот. Он целует меня, полностью овладевая: язык требует моей капитуляции, руки находят мои и прижимают над моей головой, эрекция скользит по моей влажности, и широкая головка ударяет мой клитор при каждом движении, посылая сквозь меня обжигающую дрожь.
Я потрясена. Повернув голову, я делаю судорожный вздох, беззастенчиво трусь об него, мой пульс грохочет в ушах.
— Кэннон, — задыхаюсь я, — я не могу вынести это.
Он смеется, отстраняясь от моей шеи.
— Ох, Лиззи, любовь моя, мы только начали. Это та часть, где ты все отпускаешь: никаких решений, никаких планов, ничего, о чем следует беспокоиться, и позволяешь мне позаботиться о тебе. Ты всегда несешь ответственность, постоянно испытываешь стресс. Отключи это и доверься мне. Сможешь сделать это?
Могу ли я это сделать? Полностью оставить свой пост? Я даже не могу осмыслить это.
Он выпускает мои руки и проводит вниз кончиками пальцев вдоль каждой руки, очерчивая по кругу каждый сосок. Они напрягаются, превращаясь в ноющие вершины, и из его горла вырывается низкое урчание. Он облизывает губы, пристально смотря на них чувственным взглядом.
— Красиво, — шепчет он, все еще выводя круги и возбуждая меня.
— Кэннон, — жалобно хныкаю я, извиваясь под ним.
— Х-м-м?
— Я… с-сделай ч-что-нибудь.
— Ты не ответила на мой вопрос, Лиззи.
Его губы растягиваются в улыбке, но глаза все еще сосредоточены на своем призе, пока я пытаюсь вспомнить проклятый вопрос. Ох.
— Да, я смогу это сделать.
— Вот это моя девочка, — бормочет он, поднимая на меня глаза и подмигивая, а затем захватывает ртом мой правый сосок.
Я судорожно глотаю воздух, и мои руки спешат к нему и беспорядочно скользят по его телу. Он всасывает сильнее,
