— Лучше, — бормочу я; дорожка волос, тянущаяся от его пупка вниз, находится прямо у меня перед глазами.
— Мне почти двадцать восемь лет, Лиззи. Я хочу иметь дом. Я хочу перекрашивать забор и менять лампочки, и декорировать детские комнаты, и принимать гостей на День благодарения, и прятать пасхальные яйца.
— А что на счет группы?
Он обводит пальцем мой пупок.
— Ты скажи мне.
— На самом деле, я уже обдумывала это.
Я атакую свою нижнюю губу, пытаясь совладать с нервами. Все станет реальным, если я произнесу это вслух.
— Коннеру не помешала бы некоторая стабильность, и, кажется, ему нравится проводить время с Ричардом и его новой семьей. Там есть дети и живые рыбки, — я издаю смешок, утирая одинокую слезу.
Ох, вы не получили уведомление? Автобусные рыбки теперь плавают в океане на небесах.
— И спина моего дяди больше такого не выдержит. И Джаред, если он действительно серьезен, хоть раз, насчет девушки, то ему необходимо довести дело до конца. И Ретт…
— Детка, — он легонько толкает меня, — дыши. Наша жизнь, если разобраться, это не спринт, это марафон. Хорошо, теперь продолжи, что ты хотела сказать?
— Ретт. Единственное, чего нам с Реттом не хватало, была слащавая любовь. Я осознала это, и ему тоже необходимо это понять. Чего он может и не сделать, если я буду рядом.
Он делает усилие над собой, чтобы не засмеяться, издавая носом звук, похожий на тот, что издают при чихании.
— Слащавая любовь?
Я с озорством шлепаю его по животу с отлично накаченным прессом и всеми четко очерченными восемью кубиками.
— Ты знаешь, романтическая, а не дружеская любовь. Такая, как у нас.
— Иди ко мне, — он манит меня пальцем, и я склоняюсь над ним, опираясь руками по обеим сторонам от его головы, в то время как он запутывается пальцами в моих волосах и поворачивает мою голову. — И на что же похожа слащавая любовь? Покажи мне.
Сначала я нежно целую его в каждый уголок рта, а затем, закатив глаза, поднимаюсь.
— Я буду на улице, чтобы поймать такси. Через десять минут. Надеюсь увидеть тебя там, Страшно Озабоченный Автостопщик.
Я отпрыгиваю от его протянутых рук и убегаю, закрыв за собой дверь ванной.
Как только мы оказываемся в такси, Кэннон заверяет меня, что поездка займет примерно сорок минут. Конечно, я не математик, но прошлой ночью я все еще ночевала в отеле «Holiday Inn», поэтому здесь что-то не так. Ведь наша цель должна быть всего на полпути.
— Сорок минут до Ричмонда? — спрашиваю я, уточняя.
— Нет, до Лоуренса, где я жил. Мы заберем мою машину.
Продолжай дышать.
— А машина в доме твоих родителей? — наполненный надеждой оптимизм — это всего лишь фарс. Но все-таки попытаться стоило.
Он вздыхает, от чего, конечно же, я вздрагиваю, и напрягается всем телом, прежде чем я даже успеваю спросить.
— Любимая, моя машина в доме, где я жил с Рути. Мне необходимо забрать ее, — он пожимает плечами. — Она моя, и мы направляемся туда.
— То есть мы, ты и я, собираемся зайти в дом, который ты делил вместе со своей бывшей невестой, чтобы собрать твои вещи? И ты планировал сказать мне это, когда? — теперь мой голос повышается, становясь непривлекательно гнусавым.
— Лиззи…
Не надо говорить со мной этим снисходительным тоном, мистер.
— А как ты думала, где моя машина?
— Я не знаю. У твоих родителей, может быть? Кэннон, я не хочу этого делать.
Решительно покачав головой, я отпускаю его руку и отодвигаюсь на сиденье как можно дальше от него.
— У меня с собой есть ключи. Мы сядем в машину и уедем. Она не узнает, что мы там. Если она вообще дома, — он скользит по виниловому покрытию сидений, не допуская ни малейшего пространства между нами.
— Я не собираюсь заходить внутрь, чтобы делить имущество, — острю я.
— Там нет ничего, что я бы хотел забрать или в чем бы нуждался, кроме моей машины, — он насильно поднимает мою руку и целует каждую костяшку, а затем ладонь. — Пять минут, и мы свободны.
Все еще не ощущая никакого веселья и закипая внутри, спустя тридцать минут я не выдерживаю и задаю несколько вопросов.
— Если вы жили вместе и были помолвлены, почему это только ее дом?
Он смеется, откинув назад голову.
— Подожди, пока не увидишь его. Я не мог позволить себе ее образ жизни, поэтому папочка купил ей настоящий замок.
— Но у тебя есть деньги на дом в Ричмонде? — я насмешливо вскидываю бровь.
— Нет, но у меня безупречная кредитная история и хорошие сбережения на первоначальный взнос, плюс пять лет опыта за плечами. Я смогу позаботиться о нас и обеспечить нам комфортную жизнь, — он приобнимает меня за плечи и наклоняется, чтобы поцеловать в щеку. — Я хочу заботиться о нас.
— У меня есть деньги, Кэннон. Я не нуждаюсь в том, чтобы меня опекали. Мне нужен партнер. Пятьдесят на пятьдесят. Все неприятности — наши общие, все хорошие моменты — наши общие, все хлопоты о доме — безоговорочно общие.
— Это звучит именно так, — он переводит взгляд, пристально всматриваясь куда-то или на что-то, что я упустила, но затем быстро возвращает его ко мне, — как все, о чем я когда-либо мечтал. И за это я собираюсь отведать кусочек, — бурчит он, впиваясь в изгиб моей шеи.
На мой визг водитель такси шумно возится на своем сиденье, поэтому я отталкиваю Кэннона прочь.
— Означает ли это, что ты будешь жить со мной? Я имею в виду, где-то еще, помимо автобуса? — он самодовольно ухмыляется, зная, что это его козырь, самый действенный аргумент.
Правда в том, что довольно долго мы жили вместе даже в более тесном пространстве, нежели дом, и не было ни одной ссоры. Нет, наш единственный конфликт был на публике, и все закончилось очень хорошо, если можно так сказать.
— Посмотрим. Дом кажется преждевременным решением. Большое вложение, чтобы делить его между неженатыми, — возражаю я, несмотря на мысленные рассуждения, которые я только что вела.
— Если ты только что сделала мне предложение, моя маленькая сирена, то мой ответ — да! — он нападает на меня,
