— Это замечательно, Лиз, для всех вас. Единственное, чего я для вас хочу, это чтобы все вы были счастливы. Я серьезно. Итак, больше никакой «Увидимся в следующий вторник»? — его тон становится печальным, выбивая почву у меня из-под ног.
— Не обязательно, — мямлю я, и Кэннон наклоняет голову, чтобы оценить выражение моего лица. — Ретт? Что скажешь ты?
— Я, конечно же, счастлив, если счастлива ты, всегда. Но я жду кульминации, жесткого удара или чего-то в этом духе. — Я слышу, как он выдыхает. Он что, курит сейчас? Молюсь, что только табак, хотя и это уже достаточно плохо.
— Я отдаю вам обоим свой автобус, безвозмездно. Он ваш в равной степени. И все инструменты, кроме тех, что принадлежат Кэннону, — быстро добавляю я. — Станьте самыми крутыми, светите ярче, чем все огни мира. И всегда держите билет на мое имя, ведь неизвестно, в какой момент я к вам нагряну. Это все ваше — автобус, оборудование, права на песни. Черт, вы даже можете забрать мой блокнот, — я проливаю горькие слезы, но все равно посмеиваюсь в трубку телефона. Не хочу, чтобы они знали, что я плачу. — Только пообещайте мне, что сделаете все правильно. И про стерильность не забывайте. Наймите нового водителя. Дни, проведенные с Брюсом, теперь в прошлом.
— Я не… Я не знаю, что сказать, Мама Медведица. Ты в этом уверена? —
голос Джареда звучит недоверчиво, и я понимаю его. Мы не сталкивались с тем, что все хорошо, потому что так и должно быть, а только — «слишком хорошо, чтобы быть правдой».
Я прислоняюсь лицом к груди Кэннона и вдыхаю присущий любящему меня мужчине насыщенный запах хлопка и мускуса, позволяя ему медленно наполнять мою душу. Когда он достигает моего сердца и заполняет его, а Кэннон, понимая и поддерживая, крепко обнимает меня и зарывается лицом в мои волосы, я отвечаю.
— Я уверена в этом больше, чем в чем бы то ни было, — выходит у меня каким-то романтическим шепотом.
— Спасибо, Лиззи, честно. Черт возьми, девочка, спасибо тебе. Я отдам тебе деньги, — вопит Джаред.
— Нет, не стоит. Мое вознаграждение — два десятилетия душевного здоровья, и все благодаря вам. А что касается денег: я никогда не нуждалась в них, и это не изменилось. Просто, может, заскочите на Рождество, суперзвезды? — теперь я действительно заливаюсь слезами, больше никакого смеха.
— Что ж, поговорим о твоем здравомыслии, Лиз. Передай-ка трубку Ромео фон Свистящие Штанишки, — доносится настойчивая просьба Ретта, которую Кэннон слышит и уже протягивает руку.
Было бы большим приуменьшением сказать, что я озадачена.
— Алло? Привет, Ретт. Как дела? — любезно начинает Кэннон. — Я понимаю, я бы спросил то же самое. Больше жизни. Да, да, да, несомненно. Скоро. Ты же знаешь, какая она упрямая.
Я предполагаю, Ретт закидывает его вопросами или дает нравоучения, потому что долгое время Кэннон молчит, проводя рукой по своим волосам, затем смеется, а потом очень крепко прижимает к себе.
— Пока я дышу, с каждым вздохом. Абсолютно. Я даже позволю тебе связать мне руки за спиной, — он смеется. — Спасибо, чувак, конечно.
Он возвращает мне телефон с целомудренным поцелуем в губы, подмигивает, а затем покидает комнату.
— Алло? — тихо произношу я.
— Отлично, Лиз, ты в надежных руках. Позволь ему любить тебя и люби его в ответ. Каждый день. Изо всех сил. И держи комнату для гостей подготовленной, когда мне понадобится мой самый лучший друг.
— Эй, Ретт, отлично сказано, не мой когда-либо лучший друг. Но, у меня есть, что добавить, единоличник. Чур, я первый, когда у нас появятся племянницы мини-копии Лиз, — произносит мой милый Джаред.
— Заметано. Ты соображаешь на лету, чувак. Мы поработаем над этим, — Ретт заливается смехом, наполненным горько-сладким прощанием.
В своей жизни вы можете иметь пять, возможно, если Бог считает вас супер особенным, десять людей, которых вы называете «семьей». Сейчас у меня на линии двое самых лучших для меня людей, и я люблю их, как поля любят дождь, как птицы любят крошечные веточки, а туристы, живущие в палатках, любят завтраки (потому что, давайте посмотрим правде в лицо, вы знаете, насколько они вкуснее на свежем воздухе).
И когда же это я успела ощутить все прелести кэмпинга, которому пою дифирамбы?
— Я так сильно люблю вас, мальчики. Если я буду нужна вам, в любое время, по любой причине, я на расстоянии одного звонка. Ступайте и тоже будьте счастливы. У Брюса ключи от гаража и автобуса. У меня свидетельство о праве собственности. А у вас — все остальное, что вам необходимо, скрытое внутри вас обоих. Позвольте и другим людям тоже это увидеть, слишком долгое время я была эгоистичной.
Надеюсь, они поняли мое бормотание сквозь шмыгающий нос.
— Люблю тебя, Мама Медведица, до скорого.
— Я люблю тебя, Лиз, — Ретт несдержанно хлюпает носом. — Навечно. Любая женщина, о которой я подумаю дважды, будет проходить проверку на соответствие. Тебе.
Всхлип.
— Пока, мальчики.
На следующий день произошло сразу две вещи.
Первая и просто восхитительная, — я просыпаюсь от тихого постукивания дождя снаружи и Кэннона внутри меня. Никаких слов, никакой музыки, только наши рты, занимающиеся любовью, и наши тела, с благоговением делающие то же самое.
Его руки пробегают по каждой части моего тела. Лоб, локти, пупок, две впадинки прямо над моей попой, как же без моей попы, лопатки — ни одна частичка моей кожи не осталась без физического подтверждения о том, что она обожаема и любима.
А затем с низким урчанием он лениво шепчет мне в самое ухо.
— Когда я нахожусь внутри тебя, ты можешь вспомнить хоть что-то, случившееся до того, как мы обрели друг друга?
Безоговорочно, я готова честно ответить в то же мгновение.
— Ничего.
Его лицо озаряется, а глаза становятся влажными — затуманенные бриллианты цвета настолько насыщенного шоколада, что можно буквально ощутить, как они тают у тебя во рту — когда он произносит.
— Я тоже, сирена, я тоже.
И с этими словами, не отводя взгляда друг от друга, мы вместе кончаем, захваченные действом, слишком прекрасным даже для слов песни.
Второе удивительное событие — Коннер возвращается домой!
Клянусь, я бы смогла пробежать эти двадцать пять миль быстрее, чем Кэннон проехал на машине. И что же происходит, когда я вижу его? Ну, я показываю приятелю, что такое настоящая блокировка в полную силу. Это подобно тому, как
