— Не знаю, — признался Паша. — Папа недавно поздно пришел с собрания и сказал, что кроме докладчика там был и содокладчик.
— Правильно! Пусть Лукин будет содокладчиком! — закричали все.
Узнав о нашем решении, Анна Демидовна сказала:
— Ну что ж, тема выбрана важная. И если после интересного доклада начнется живое обсуждение, это принесет пользу всем.
По дороге домой Леня сказал:
— Интересно как-то получается. Куда тебя избирают, туда и меня.
— Потому что все знают о нашей дружбе!
— Только вот все же, кто такой содокладчик? Может, это когда один делает доклад, а другой ему листочки переворачивает? Или тот, который с доклада убегает? Со доклада — чик! — и нету.
— Не важно, что это слово значит! — сказал я. — А мы с тобой давай сделаем так: выйдем вдвоем на трибуну и будем читать по очереди. Одно предложение — ты, а другое — я.
Лёне моя мысль не понравилась.
— Это же доклад, а не «Радионяня». Лучше давай половину прочитаешь ты, а другую — я.
Я согласился. Осталось придумать название доклада.
— «Откуда берется дружба», — предложил Леня.
— Интересное название. И, правда, откуда? Вот у нас, например, откуда она взялась?
— Не знаю. Как-то постепенно подружились.
— Так вот и надо узнать, как получается дружба, и рассказать об этом другим! Чтобы, если кто-то в классе ни с кем не дружит, стал бы дружить.
— А где узнать, откуда она берется? — спросил Леня.
— Проще простого! — успокоил его я. — У папы спрошу. Он диссертацию защищал по психологии — на какую-то похожую тему.
— Да? Тогда все в порядке! — обрадовался Леня.
Вечером, когда папа сидел за письменным столом и переписывал что-то из тонкой книжки в толстую тетрадь, я подошел к нему и попросил объяснить, откуда берется дружба.
Папа отодвинул книжку, снял очки и сказал:
— Наукой замечено, что крепкая дружба бывает чаще всего у людей с разными характерами. Когда один из них как бы дополняет другого. Вот взять тебя и твоего друга Леню. У вас даже внешность разная. Ты — худой, светловолосый, а он — такой крепыш, жгучий брюнет. У тебя характер холерический, а он — флегматик. Он сдерживает тебя от неразумных поступков, а ты его подбадриваешь, — и получается эдакое единство.
Именно по такому принципу подбираются, например, пары космонавтов.
— Ага! Все ясно! — воскликнул я и побежал звонить: — Леня! Все уже почти готово! Осталось только написать. Завтра, как проснешься, бегом ко мне! Во докладик будет! После него все мигом передружатся!
Наутро я рассказал Лене, что узнал от папы.
— От каких же неразумных поступков я тебя удержал? — спросил Леня.
— Не помню сейчас. Но что я тебя подбадриваю — это точно. Ты без меня спал бы на ходу.
— И ничего не спал бы. Я совершенно нормальный.
— Ладно, — сказал я. — Не будем спорить. Мой папа лучше разбирается в дружбе. Он диссертацию по ней защитил, а ты еще даже содоклада не сделал. Слушай, что я придумал.
Я развернул лист бумаги. На одной его половине было написано: «Неспокойные». И шли фамилии. Первым в списке стоял я. Другой список — «Спокойные» — открывался Леней Лукиным.
— Вот смотри, — сказал я. — Некоторые ребята у нас дружат неправильно. Спокойные — со спокойными, а неспокойные с неспокойными. Это очень Непрочно. Надо посоветовать им взять себе более надежных друзей. А тем, у кого друзей вообще нет, подыскать подходящих. Спокойных мы разделим на пять групп — почти спокойные, совершенно спокойные, слишком спокойные, ужасно спокойные и сверхспокойные. Так же и неспокойных — почти, совершенно, слишком, ужасно и сверх. И потом объединим почти спокойных с почти неспокойными, совершенно спокойных — с совершенно неспокойными и так дальше. Ну как?
— Давай попробуем, — согласился Леня.
Мы составляли пары, наверное, три часа. Из-за некоторых ребят приходилось подолгу спорить. Я говорил, что они спокойные, а Леня — что неспокойные. И вообще, неспокойных оказалось больше, чем спокойных. Пришлось объединить сверхспокойных с почти неспокойными. У нас в классе двадцать пять человек, поэтому одному пары не было. Его спокойствие нужно было уравновесить сверхспокойством сразу двоих. В общем, когда мы закончили составлять пары, то чуть не падали от усталости.
На другой день состоялась наша устная стенгазета. Из актового зала принесли настоящую трибуну, и я начал доклад.
Когда я объяснил, по какому принципу мы составляли пары будущих друзей, все слушали с большим интересом. Но вот я закончил свою половину доклада и передал слово Лёне.
— Возьмите ручки и запишите, кому с кем надо дружить, — заявил он.
Интерес к докладу усилился еще больше.
— Паша Сорокин и Миша Балуев дружат потому, что живут в одном доме, — начал Леня.
И тут пошло.
— Не потому! — закричал Паша.
— А почему?
— Не знаю, — замялся Паша, — но не потому!
— Ты не знаешь, а наука знает, — сказал Лёня. — Мише надо по его характеру срочно начать дружить с Володей Синицыным, а Паше — с Валей Соловьевым. Ведь Володя и Валя дружат друг с другом не по науке, а потому, что любят разговаривать на уроках.
— А мы, может, о дружбе разговариваем! — крикнул Володя Синицын. — И вообще, наше дело, с кем дружить! Тоже указчики нашлись.
Леня подождал, пока восстановится тишина, и продолжал:
— Алик Соколов и Ваня Черемисин тоже дружат не по науке — просто они вместе ходят в изобразительную студию. Этого для дружбы мало. Такая дружба недолговечна.
— Долговечна, — закричали Алик и Ваня. — Мы уже почти три года дружим!
— Три года — не век, — спокойно продолжал Леня. — Алику надо немедленно вступить в дружбу с Петей Савицким. Правда, Петя собирается воспитывать с Лешей Гулькиным собаку для пограничников, но он может воспитывать ее и с Аликом.
— Я собак боюсь! Они меня кусают! — возмутился Алик.
— Не укусит, если хорошо воспитаешь.
— А как же я? — жалобно спросил самый маленький в нашем классе Леша Гулькин.
Леня поводил пальцем по списку.
— Сейчас найду. Ага, вот. Ты срочно начинай дружить с Галей Винокуровой, которая не подходит по характеру Маше Савельевой. Не совпадают они.
— То есть как это не совпадают? — возмутилась Галя. — Это у вас там в докладе все не совпадает! Командиры какие!
Тут
