Однако, хотя смерть ко мне не спешила, меня всё же ждало унижение. Вармунд медленно подошёл ко мне, наслаждаясь моментом. Он молчал, лишь угрюмо кивнул стоявшему рядом со мной воину. Я на миг решил, что это конец, сейчас нож полоснёт мне по горлу, но воин только снял с меня шлем, и Вармунд отвесил мне оплеуху.
Это была месть за пощечину, которую я дал ему много лет назад, но эта пощечина была не просто оскорблением, как моя. Это был страшный удар, отбросивший меня в сторону, столь же сильный и болезненный, как глыба, сброшенная с высокой стены Хибурга, расколовшая мой шлем и уложившая меня на землю. В глазах внезапно почернело, голова закружилась и наполнилась гулом, тьмой и болью.
И возможно, это к счастью, потому что я не почувствовал, как сорвали с шеи молот, отстегнули пояс с мечом, забрали Осиное жало, стянули сапоги, разорвали рубаху, как пинали нагое тело. Я услышал смех людей Вармунда, ощутил тепло, когда они помочились на меня. А потом меня подняли на ноги, голова всё еще кружилась. Руки спереди связали верёвкой, прикрепив её к хвосту коня Вармунда. Конский хвост заплели в две косы и вплели в них петлю с веревкой, чтобы я не мог высвободиться.
Возвышаясь надо мной, Вармунд плюнул мне в лицо.
— Лорд Этельхельм хочет с тобой поговорить, — сказал он, — а его племянник хочет услышать твои вопли.
Я ничего не ответил. Рот наполнился кровью, одно ухо болело, кружилась голова. Видимо, я посмотрел на него, один глаз у меня заплыл, потому что помню, как он снова плюнул и засмеялся.
— Король Этельвирд заставит тебя кричать. Он в этом мастер. — Я опять ничего не ответил, что его разозлило. Он ударил меня в живот, его лицо исказилось от ненависти. От боли я сложился пополам, задыхаясь, а Вармунд схватил меня за волосы и поднял мне голову. — Королю захочется тебя убить, и я ему помогу.
Он протянул руку, оттянул мне челюсть, помедлил и плюнул в рот. Вармунда это позабавило.
Он бросил Осиное жало с ножнами одному из воинов, но пояс с ножнами Вздоха змея оставил себе, снял свой пояс с мечом, бросил их высокому воину и надел мой. Потом взял Вздох змея у разоружившего меня человека и провел пальцем по окровавленному долу клинка.
— Мой, — сказал он, почти напевая от радости, — мой.
А я чуть не зарыдал. Вздох змея! Я владел им почти всю жизнь, и он был прекрасен, как и всё, выкованное кузнецом Элдвульфом, и наделенный колдовскими заклинаниями воина и женщины, а теперь я его лишился. Я смотрел на его навершие, где блестел серебряный крест Хильды, и чувствовал лишь отчаяние и бессильную ненависть.
Вармунд поднес меч к моему горлу, и на короткое мгновение я подумал, что от злости он полоснет меня, но он просто плюнул, а затем сунул Вздох змея в ножны.
— Обратно к дороге! — крикнул он своих воинам. — По коням!
Они поехали на восток, к большому тракту, ведущему на юг, к Лундену, к римской дороге, что я пересек утром. Вармунд вел воинов через разрыв в живой изгороди, заросшей ежевикой, и я оцарапался о шипы, ковыляя за его лошадью.
— Так-то, бреди теперь по лошадиному дерьму, задница! — прикрикнул на меня Вармунд.
Трава на пастбище порезала мне ноги, пока я ковылял вниз по склону. Двадцать человек ехали впереди, Вармунд за ними, а еще двадцать — позади нас. По обеим сторонам от меня — два всадника с копьями. По-видимому, уже наступил полдень, солнце стояло высоко и светило ярко, грязь на дороге засохла. Я хотел пить, но оставалось лишь глотать кровь. Я споткнулся, и конь протащил меня с десяток шагов, земля и камни раздирали тело. Вармунд остановил его, повернулся в седле и смеялся, пока я пытался подняться на ноги.
— Давай, задница, — сказал он и пнул коня ногой так, что жеребец рванулся вперед, и я снова чуть не упал.
От внезапного рывка из раны на левом плече засочилась кровь.
Дорога вела через низкорослые буки. Где-то в этом лесу спрятался Финан, и я надеялся, что он меня спасет. Но у него было всего шесть человек, а у Вармунда — больше сорока. Вармунд наверняка понимал, что я не один, и я боялся, что он пошлет людей на поиски моих спутников, но, похоже, он был доволен добычей. Он вкусит свою славу и с триумфом въедет в Лунден, где мои враги будут наблюдать, как я умираю в грязи и муках.
Мы миновали двух священников с двумя слугами, которые шли на запад в сторону Верламикестера. Они стояли на обочине и смотрели, как я ковыляю.
— Утред Беббанбургский! — похвастался перед ними Вармунд. — Утред Язычник! На пути к смерти!
Один священник перекрестился, но оба смолчали.
Я снова споткнулся, снова упал, снова меня протащило по дороге. И еще дважды. «Задержи их, — думал я, — задержи». Хотя к чему это приведет, кроме отсрочки моей смерти, я не знал. Вармунд разозлился, но приказал одному из воинов спешиться, и меня перекинули через пустое седло, оставив привязанным к хвосту жеребца. Спешившийся воин шел рядом со мной и развлекался, хлопая меня по голой заднице, и каждый раз заливался смехом.
Теперь, когда я не мог спотыкаться, мы двигались быстрее, и вскоре появилась римская дорога. Она пролегала с севера на юг через широкую и неглубокую долину, а вдали я увидел серебристую полоску реки Лиган. Земля здесь была хорошая и плодородная, с множеством пастбищ и густыми посевами, с фруктовыми садами, полными спелых плодов, и рощами с ценной древесиной. Вармунд приказал своим людям идти рысью, вынудив шлепающего меня охранника держаться за пустое стремя, чтобы не отставать от лошади.
— Уже вечером будем в Лундене! — выкрикнул Вармунд.
— Может, по реке, господин? — предложил один воин.
Я тихо рассмеялся, услышав, что Вармунда назвали господином. Он меня не услышал, но услышал тот, на чьей лошади меня везли, и снова ударил.
— Ненавижу лодки, — прорычал Вармунд.
— А
