Я проигрывал этот поединок. Острие все приближалось, гребец был сильнее меня, но неожиданно он вытаращил глаза и перестал хрипеть, рука безвольно повисла, а длинный гвоздь упал, чуть не выбив мне глаз. Гребца стошнило кровью, черные в ночи брызги разлетались с такой силой, что ослепили меня, кровь теплыми струями растекалась по моему лицу, он задыхался и хрипел распоротым горлом. Почти в то же мгновение второй отпустил мою руку и крестовину Вздоха змея.
Жутко закричала женщина. Я вставал и тоже вопил от пережитого страха и облегчения. В амбаре смердело кровью. Человек, пытавшийся отнять Вздох змея, пятился от копья. Похоже, копьем он и получил под ребра, а я покончил с ним, взмахом Вздоха змея вспоров ему горло. Здоровяк всё еще держал меня за ногу, слабея с каждым мгновением, и я рубанул его по руке окровавленным клинком, а потом взъярившись вонзил меч ему в глаз, пробив череп.
Раздались стоны, женские всхлипы, детский плач, затем наступила тишина.
— Кто-нибудь ранен? — спросил Финан.
— Я, но жить буду, — грустно отозвался я.
— Ублюдки, — выплюнул Финан.
Десять гребцов были убеждены, что их единственный шанс — убить нас, и теперь все десять были либо мертвы, либо умирали в пропахшем кровью амбаре. Остальные прижались к дальней стене, и Иренмунд среди них.
— Мы не знали, господин... — начал он.
— Тихо! — прикрикнул я, нагнулся и вынул сакс из руки мертвеца. — Как он достал этот меч?
— Я спал, господин, — в ужасе ответил Иренмунд. — Наверное, он украл меч, господин!
Здоровяк украл сакс, а затем медленно и тихо развязал одну цепь. Он ослаблял ее, звено за звеном, работая в темноте, пока не смог двигаться. А потом напал.
Это Бенедетта вопила так жутко, но не от боли, а от изумления, когда вонзила копье в гребца, пытавшегося отобрать у меня Вздох змея. Она все еще держала оружие, стоя с широко открытыми глазами, сверкающими в лунном свете, но я удивился гораздо больше, потому что рядом с ней была маленькая Алайна и тоже с копьем. Именно Алайна вонзила копье в горло тому, кто бросился на меня с самодельным ножом. Она выглядела совершенно спокойной и смотрела на меня с гордостью.
— Спасибо, — прохрипел я.
Две другие девушки схватили копья и разбудили моих людей, когда началась драка. Освободившихся рабов было больше, но им мешала цепь, и у них был только один меч и два самодельных ножа, а мои люди успели схватить оружие.
— У них чуть не получилось, — сказал я Финану, когда на востоке забрезжил угрюмый, серый рассвет.
— Как твое плечо? — спросил он.
— Порез глубокий. Неприятно, но заживет.
— Нас спасли женщины.
— И ребенок.
— Она — маленькое чудо, — сказал Финан.
Той ночью я чуть не умер, и меня спас ребенок с копьем. Я побывал во многих сражениях и стоял во многих стенах щитов, но в ту ночь почувствовал отчаяние и близость смерти. Я до сих пор помню, как нож неумолимо приближался к моему глазу, ощущал вонь гнилого дыхания, до сих пор ощущаю страх потерять Вздох змея и свое место в Вальхалле, но потом семилетняя девочка прогнала смерть прочь.
Wyrd bið ful ãræd.
На рассвете я не заметил каких-либо признаков погони, но это не означало, что враги ее прекратили. Над пойменными лугами стелился туман, и в этом тумане, в рощах на холмах и за живыми изгородями на полях мог спрятаться десяток разведчиков, ищущих нас. Рэдвол появился вместе с восходом солнца, приехав на большой серой кобыле, и привез в подарок твердый сыр и хлеб.
— Прошлой ночью я отправил двух человек в Верламикестер, господин, — сказал он, — и они не вернулись.
— А ты их ждал обратно?
— Нет, если у них есть хоть капля здравого смысла, господин. — Он уставился на речной туман. — Мы уже пару недель не видели восточных англов, поэтому проблем быть не должно. Уверен, они вернутся с людьми Меревала. А ты что будешь делать, господин?
— Я здесь не останусь.
Рэдвол посмотрел на детей, которые бродили у двери старого амбара.
— С малышами ты далеко не уйдешь.
— Даже если подталкивать их в задницу копьями? — спросил я, и он рассмеялся. — И я оставил тебе проблему.
— Проблему, господин?
Я повел его в амбар и показал убитых гребцов. Он поморщился.
— Да, это проблема.
— Я могу оттащить трупы в лес, — предложил я, — пусть ими займется зверье.
— Может, лучше в реку? — предложил он, и я приказал раздеть все десять трупов догола и отволочь к реке.
Затем мы отправились к Верламикестеру. Рэдвол велел мне следовать по дороге, пробитой телегами, пока не доберемся до большой дороги, а затем идти на запад.
— Большая дорога? — прервал я его.
— Ты должен знать ее, господин! — сказал он, удивляясь тому, что я не знаю. — Дорога из Лундена на север!
Я действительно знал эту дорогу. Ее проложили римляне, и она вела от Лундена к Эофервику и далее к Беббанбургу. Не помню уже, сколько раз я ездил по ней.
— Она близко? — спросил я.
— Близко? — Рэдвол рассмеялся. — До нее можно доплюнуть с той стороны леса. Нужно только добраться до дороги, потом пройти пару миль на север до перекрестка…
— Не хочу я торчать на дороге, — перебил его я.
— Само собой, если не желаешь, чтобы тебя увидели, — проницательно ответил он.
Наша разношерстная компания воинов, освобожденных рабов, женщин и детей слишком примечательна, пойдут толки. Если из Лундена выйдут преследователи, они поедут по старой римской дороге и станут расспрашивать каждого встречного, так что чем меньше народу нас увидит, тем лучше.
— Так мне пересечь дорогу?
— Пересечешь дорогу и продолжишь двигаться на запад! Там много лесов, в которых можно спрятаться, а чуть севернее найдешь хорошую дорогу к Верламикестеру.
— Дорога оживленная?
— Может, парочка перегонщиков скота, несколько паломников.
—
