Ночью ярко светила луна. Мы шли по прибрежным лугам, и я тревожился — Вармунд мог выслать пеших людей на север, на поиски Бримвисы. Когда мы повернули на юг, я увидел над тёмными ивами её мачту, но никаких признаков врагов.
— Если хочешь, тот корабль твой, — сказал я Рэдволу.
— Никогда не любил корабли, господин.
— Может, доски с него тебе пригодятся?
— Это да! Из древесины с хорошего корабля можно выстроить пару домов. Осторожнее здесь.
Мы подошли ко рву, обрамлённому зарослями камышей, пересекли его, и Рэдвол повёл нас к невысоким, поросшим лесом холмам. По тропке, бегущей среди вязов и ясеней, мы свернули на поляну, где лунный свет высветил старый полусгнивший амбар.
— Вот, тут была часть отцовской усадьбы, — пояснил Рэдвол, — и часть моей. Но старик, что владел лугами возле реки, десять лет назад помер, и я выкупил у его вдовы землю. Четыре года назад и она умерла вслед за старым мужем, ну, мы и переехали в их дом. — Он толкнул полуразвалившуюся дверь. — Здесь достаточно сухо, господин. Я пришлю тебе эль и какую-нибудь еду, что сумеет наскрести моя жена. Знаю, что у нас есть сыр.
— Не стоит из-за нас голодать, — сказал я. — Нам бы только эль.
— Там позади источник. — Рэдвол кивнул в сторону холма на востоке. — И вода там чистая.
— Значит, нам нужно только убежище.
Я полез в кошель.
Рэдвол услышал звон монет.
— Неправильно это, господин, брать у тебя деньги за приют и ночлег в старом амбаре.
— Я отнял эти деньги у торговца рабами.
— Ну, раз так... — Ухмыльнувшись, он протянул за деньгами руку. — Если ты позволишь спросить, господин, куда же ты направляешься?
— Дальше на север. — Я намеренно ответил расплывчато. — Ищем войско короля Этельстана.
— На север! — удивился Рэдвол. — Тебе незачем идти на север, господин, в Верламикестере стоит пара сотен воинов короля Этельстана! Оба моих сына там, служат лорду Меревалу.
Настал мой черёд удивиться.
— В Верламикестере? — переспросил я. — Это близко?
— Бог милостив к тебе, господин, — с радостью отозвался Рэдвол. — Отсюда не больше двух дюжин миль!
Значит, мой друг Меревал неподалёку, вместе с ним и две сотни его людей, которых он так неразумно вывел из Лундена.
— Сам Меревал ещё там?
— Был неделю назад, — сказал Рэдвол. — Я туда ездил, передал мальчикам немного бекона.
Я почувствовал внезапный прилив облегчения и надежды и коснулся своего молота.
— Где мы сейчас?
— Бог милостив к тебе, господин. Это Честрехант.
Я никогда не слышал про это место, хотя Рэдвол явно считал его примечательным. Я опять порылся в суме и извлёк золотую монету.
— У тебя есть надёжный слуга?
— У меня таких шестеро, господин.
— А добрый конь?
— Тоже шесть.
— Тогда может кто-нибудь из твоих слуг поскакать этой ночью в Верламикестер и сообщить Меревалу, что я здесь и нуждаюсь в помощи? — спросил я, держа монету в руке.
Рэдвол поколебался, потом взял монету.
— Я пошлю двоих, господин. — Он опять колебался. — Будет война?
— Уже идёт, — невесело произнёс я. —Уже была стычка в Лундене. А если война началась, её непросто остановить.
— Из-за того, что вместо одного короля у нас теперь два?
— Из-за того, что у нас есть один король и один паршивый мальчишка, возомнивший себя королём.
Рэдвол услышал горечь в моем голосе.
— Этельвирд?
— Он и его дядя.
— Который не уймётся, пока они не захватят Мерсию, — мрачно отметил Рэдвол.
— А что, если Мерсия поглотит Уэссекс и Восточную Англию? — спросил я.
Он задумался и перекрестился.
— Я бы предпочел, чтобы войны не было, господин. Они и так случались слишком много. Не хочу, чтобы мои сыновья оказались в стене щитов, но, если случится война, буду молиться, чтобы молодой Этельстан победил. Поэтому ты здесь, господин? Чтобы помочь ему?
— Я здесь, потому что я глупец.
Так и есть. Я был безудержным дураком, но боги приблизили меня к войскам Этельстана, так что, возможно, боги на моей стороне. Утро покажет.
Я не позволил разжечь костёр. Если Вармунд послал за нами погоню, то огонь в ночи нас выдаст, даже внутри старого амбара. Мы поели чёрствых овсяных лепёшек, запивая водой из ручья — по словам Рэдвола, чистой. А потом я велел гребцам спать в левой половине амбара, женщинам и детям в — правой, я же со своими людьми расположился между ними. Всю добычу, лишнюю одежду, кольчуги, деньги и копья я сложил на той половине, где женщины, а своим воинам приказал держать наготове мечи. Слабого света луны, проникавшего сквозь щели в разрушенной крыше, как раз хватало, чтобы гребцы видели блеск мечей.
— Я свяжу вас цепью, — сказал я им. После пары мгновений молчания раздался возмущенный ропот. — Я же вас и освобожу! Я обещал, а я держу слово. Но эту ночь, может быть, в последний раз, вы проведёте в цепях. Иммар, Осви! Свяжите их!
Вот почему я принес цепи. Гребцы вымотались, и этого может оказаться достаточно, чтобы они проспали всю ночь, но я помнил о предупреждении Бенедетты. Люди, чьи лодыжки связаны цепью, не смогут двигаться тихо, и любая попытка снять цепь наверняка нас разбудит. Бенедетта и женщины наблюдали, как Осви и Иммар закрепляют цепи. Закрепить цепи было негде, поэтому их просто связали неуклюжими узлами на концах.
— А теперь спите, — сказал я им и наблюдал, как они угрюмо устраиваются на вонючей соломе.
Потом я вывел Финана под свет луны.
— Нам понадобятся часовые, — сказал я.
Мы смотрели на луга и реку под лунным светом, которая серебряной струйкой скользила между ивами.
— Думаешь, ублюдки нас преследуют?
— Возможно, но даже если и нет...
— Нам нужны часовые, — перебил он.
— Я в первую часть ночи, а ты — во вторую. Каждому нужно по
