Финан бросил на меня взгляд.
— Привал?
— Скоро совсем стемнеет. Хочу подыскать ночлег.
— Могли бы остаться на корабле.
— Дальше все равно не пройти, — ответил я. Река становилась всё мельче, последние несколько минут мы гребли по опутанной водорослями воде, а вёсла и киль постоянно скребли о дно. И я решил, что пора покинуть Бримвису. — Если дождаться прилива, прошли бы ещё несколько миль, но ждать придётся несколько часов. Уж лучше идти сразу.
— Но сперва отдохнуть?
— Сперва отдохнуть, — заверил я.
Мы сошли на берег, забрав захваченное оружие, одежду, еду, кольчуги и деньги. Припасы я раздал, позволив каждому брать, сколько тот мог унести. Последними я захватил две длинные цепи, которые соединяли оковы гребцов.
— Зачем это, господин? — спросил меня Иммар, когда я оборачивал одну из них тяжёлыми кольцами вокруг его шеи.
— Цепь — это ценность, — ответил я.
Прежде чем отойти от реки, я велел Гербрухту и Беорноту, единственным моим людям, умевшим плавать, снять кольчуги и обувь и развернуть Бримвису поперёк реки. Они подвели корабль к берегу Восточной Англии и привязали к иве, а потом вернулись, наполовину вброд, наполовину вплавь. Маленькая и, возможно, бессмысленная предосторожность, но, если за нами идёт Вармунд, он обнаружит корабль у восточного берега, и, может быть, поведёт своих людей туда, то есть, в противоположном направлении.
Когда мы пересекали сочный прибрежный луг, усеянный лютиками, уже наступили сумерки. Мы миновали вязы и вышли к большой усадьбе — без ограды, как и деревни, мимо которых мы проходили. Два пса на привязи встретили нас неистовым лаем. Там стоял огромный дом, над которым поднимался в вечернее небо дым, покрытый свежим тростником амбар — наверное, для зерна — и конюшня. Псы, привязанные к дому толстыми верёвками, залаяли ещё яростнее и смолкли, лишь когда распахнулась дверь и на фоне горящего изнутри очага на пороге показались силуэты четырёх мужчин. Трое держали охотничьи луки с уже наложенными на тетиву стрелами, четвёртый держал в руке меч. Он рявкнул на собак, чтобы заткнулись, и перевёл взгляд на нас.
— Вы кто? — крикнул он.
— Путники, — откликнулся я.
— Боже, да сколько же вас!
Я отдал перевязь с мечом Финану и двинулся к дому в сопровождении лишь Бенедетты и отца Оды. Приблизившись, я разглядел, что человек с мечом немолод, но ещё достаточно крепок.
— Я ищу прибежище на ночь, — пояснил я, — и у меня есть серебро, чтобы заплатить.
— Серебру мы всегда рады, — осторожно ответил он. — Но кто ты и куда направляешься?
— Я друг короля Этельстана, — ответил я.
— Возможно, — с опаской произнёс он. — Но ты не мерсиец.
Меня выдал акцент.
— Да, я из Нортумбрии.
— Ты нортумбриец и друг короля? — насмешливо спросил он.
— А кроме того, я был другом леди Этельфлед.
Это имя заставило его умолкнуть. Он рассматривал нас в быстро меркнущем свете, и я заметил взгляд, брошенный на молот, висящий у меня на шее.
— Нортумбрийский язычник, — медленно продолжил он, — который дружил с леди Этельфлед. — Он перевёл взгляд на моё лицо и опустил меч. — Так ты — Утред Беббанбургский! — В голосе слышалось восхищение.
— Да, это я.
— Тогда добро пожаловать, господин.
Он сунул меч в ножны и жестом приказал остальным опустить луки. Потом сделал несколько шагов к нам, не дойдя всего на длину меча.
— Моё имя — Рэдвол Рэдволсон.
— Я рад с тобой встретиться, — тепло произнёс я.
— Я сражался у Фирнхамма, господин.
— Суровая была схватка.
— Мы победили в ней, господин! Ты победил! — Он улыбнулся. — Я от души рад тебя видеть!
— Возможно, ты будешь не так уж рад, узнав, что за нами гонятся.
— Ублюдки, что захватили Лунден?
— Они придут, и если найдут нас здесь, то расправятся с вами.
— Восточные англы! — гневно воскликнул Рэдвол. — Они уже отправляют своих людей шарить у нас по амбарам и воровать скот.
— Еда у нас есть, — сказал я, — но нам нужен эль и место для отдыха. И не в твоём доме, я не могу подвергать опасности твою родню.
Он на минуту задумался. К двери подошла пожилая женщина — должно быть, его жена — и принялась нас разглядывать. Из амбара полетели первые летучие мыши, чернеющие на фоне неба с уже показавшимися первыми звёздами.
— Есть одно место, всего в миле отсюда, — сказал Рэдвол, — там можно спокойно поспать. — Он посмотрел на стоящее за моей спиной разномастное сборище рабов, детей, женщин и воинов. — Ну и странное войско ты за собой ведешь, господин, — удивлённо продолжил он. — Во имя Господа, что это значит?
— У тебя есть время выслушать мой рассказ?
— Неужели я откажусь, господин?
Великодушие Рэдвола было вызвано упоминанием имени Этельфлед. Мерсийцы любили и почитали её, а теперь оплакивали её смерть. Это Этельфлед изгнала из Мерсии данов, построила церкви и монастыри, возвела бурги, защищающие северную границу. Она была леди Мерсии, правительницей, яростно защищавшей достоинство и богатство страны. Все мерсийцы знали, что я был ее другом, а кое-кто полагал, что и любовником. Рэдвол говорил о ней, пока вёл нас на юг вдоль поросшего лесом холма, а после выслушал мой рассказ о нашем побеге из Лундена.
— Если те мерзавцы явятся за тобой, я ни слова им не скажу, — заверил он. — Как и никто из моих людей. Мы не любим восточных англов.
— Человек, возглавляющий поиски — западный сакс, — сказал я.
— Их мы любим не больше! Не волнуйся, господин, никто из нас тебя не видал.
