С другой стороны, нельзя не сделать логичный вывод: второй разлом мог означать первую колонизацию. Первую ли? Неважно. Факт: тогда амиоников было много, а герой всего один. То есть условия прямо пропорционально изменились. Почему?
Самое логичное объяснение — герою достаточно просто отойти в сторонку и наблюдать за бойней злобных генералов бездны. Следовательно, эмиссары света целиком оправдывают название, а моё преимущество заключается в отсутствии конкурентов. По крайней мере, со стороны сородичей.
Но самая хорошая новость — смерть «Единого». Ведь иначе колонизация бы не состоялась! При живом Боге… я тоже стану Богом? И кто его убил? Может, ему сказали не вмешиваться? А может, он вообще был мёртв изначально, как утверждают некоторые маги?
Важно лишь то, что я могу использовать религию как заблагорассудится без оглядки на кару божества!
Наверное…
— …следовательно, если тщательно проэкстраполировать учение культа Чёрного пламени, то можно заметить частичное сходство между радикальной идеологией сектантов Шель-Ачаса и кровавым режимом самопровозглашенной королевы Ла-Гарта Аделины Вагнер. Его преосвященство епископ Катлер Бентхольц предлагает его высочеству Витторио Марселло де Корелли, сорок третьему губернатору Лернии превентивное устранение или арест вышеуказанных лиц и их сообщников с последующей отправкой в столицу для составления единого перечня возможных организаторов… — на одном дыхании вещал, сверяясь с бумажкой розовощекий посланник епископа, не забывая делать акцент на нужных вещах. Например, на титуле и должности.
— Занимательно.
Словосочетание «сидеть на троне» на практике оказалось антонимом слову «удовольствие». И дело отнюдь не в комфорте. Пока архивариус нёс в кабинет книги, я готовился к повседневной рутине правителя. Разбор данных памяти Витторио лишний раз подтвердил разумное предположение относительно будущего — что губернатор, что король, что лорд, что принц — львиную долю времени правящей верхушки отнимают переговоры, аудиенции и прочие рассадники болтологии. И ничего нельзя поделать — верить советникам сейчас резона нет, мало ли какие они примут решения, пользуясь твоей политической инфантильностью.
Загвоздка в том, что неподготовленный разум справиться со столь специфической ношей не способен. Далёкие мечты однажды положить ладонь на конституцию и торжественно произнести сакраментальную клятву слепить из страны конфетку воплотились слишком… скоро, да ещё и на чужом поле, где тебя поставили перед фактом: играй с тем, что есть.
Регион, конечно, не полноценное государство, но если бы не память принца…
— Ваше высочество, — вернули меня с небес на землю. — Так что передать его преосвященству?
Витторио относился к церкви нейтрально, но я видел в ней идеальный политический инструмент. Отказывать в содействии неразумно.
Я думал. Всё-таки хорошо, что парнишку никто из инквизиторов не сопровождал, а на входе провели обыск…
А ведь тот талисман-индикатор тёмных эманаций на меня не среагировал! Нет, я успел отойти подальше, да и Риллен хитрый лис… как-бы ему осторожно намекнуть?..
— Насколько я помню, договор не подразумевает помощь в ликвидации сект. Тем более превентивной ликвидации. Если она в настоящий момент опасна по факту своего существования, то это одно. Лично мне бы хотелось сперва заполучить в руки нечто большее, чем прогнозы на будущее.
— Стоит ли расценивать ваш ответ, как отказ? — на лице посланника не дрогнул ни один мускул.
— Почему сразу отказ? Смотрите. У нас в регионе около семидесяти тысяч человек. А сколько из них маги? Тысяча? Две? Три? И сколько при этом свободные граждане — не сидят за решёткой и не служат вам? Вот я думаю, что из-за подобных действий наша страна… впрочем, прошу прощения. Просто передайте епископу, что если мы хотим заручиться поддержкой общества, то должны действовать тонко. Как вариант — внедрить в секту своего человека или найти вещественные доказательства. Я уверен, его преосвященство со мной согласится.
Обсудив мелкие детали и возможную дату предстоящих переговоров, посланник позволил гвардии проводить себя до выхода.
— Катлер Бентхольц, значит?.. Любопытно. Прозрачная репутация и фанатизм.
— Ваше высочество, — культурно встрял камергер. Он был единственным помимо бодрых солдат, кто находился в тронном зале. — Принадлежность епископа к фанатикам сомнительна. Обычно он руководствуется совестью.
Ты не уловил суть.
Его фанатизм проявляется в другом.
Епископ сознательно пренебрегает материальными благами. Во власти воруют все, разницу определяют личные границы дозволенного.
У него эти границы максимально-узкие. Во-первых, он живёт в обычном недорогом доме, активно занимается благотворительностью и даёт работу наёмникам огромными вложениями в истребление монстров по всей подконтрольной территории.
Во-вторых, его, по слухам, нельзя никак подкупить. Вообще. Оставим справедливый суд — с ним проблематично договориться! Разве так трудно иногда упоминать имя правителя при службе? Судя по записям Биллини, он даже не способен отмазать нужного человека из-за своих твёрдых принципов!
Словом, он ведёт себя как истинный праведник, но при этом очень грамотно руководит отделением церкви. Не берет лишнего и не даёт повода себя обвинить!
Уравновешенный, порядочный мудрец без безумного блеска в глазах, уважаемый среди простолюдинов.
Родных — уязвимостей — нет.
Ну и зачем мне такое чудо? Это всё равно что иметь честного администратора, который не даёт работникам разгуляться, но наотрез отказывается разводить клиентов. И тут можно здраво возразить, дескать, баланс соблюдён, но речь идёт о политике! Здесь дихотомия добра и зла априори неуместна!
И либо я найду в его шкафу зловещий скелет, либо автоматически перечислю в категорию «нежелательных помех».
Я не против защитников эфемерной справедливости. Наоборот — за. Они — фундамент общества. Приверженцы добра и заложники совести легко предсказуемы. Им достаточно пафосных речей о долге перед всеми вокруг, а их видимые с соседней планеты болевые точки идентичны по структуре: коллеги, ненаглядная любовь всей жизни, друзья, семья, при особо тяжёлом расстройстве синдрома героя — незнакомцы.
Но везде надо знать меру. В политике светлые и тёмные кадры, что кидаются из крайности в крайность нередки. Собственно, их печальная участь расходного материала серых предопределена с самого начала.
— Вот именно — обычно. Полагаю, нас просто оставили в неведении. Твоё мнение?
Толстячок забавно приосанился.
— Епископ желает помочь расследовать убийство леди Мадрассо и подозревает в первую очередь аббатство.
Если бы всё было так просто… взять других добровольцев: пока действия аристократии не выбивались из рамок предположений. Перед носителем белой мантии аудиенции удостоились несколько мелких по влиянию лордов. Располагая полезной информацией, каждый считал своим долгом поделиться ею, особенно если она заключалась в разоблачении врагов дома и назойливых конкурентов.
Я приказал камергеру записывать все показания, вплоть до самых незначительных фактов. Что-то определённо пригодится в будущем, когда надо будет устанавливать фигуры.
Камергер может и сам использовать компромат. Но тогда ему придётся играть на два фронта…
— Всё возможно. Пока мы будем просто наблюдать. Тем более, у меня уже есть одна нить. Кто там следующий?
— Сир Доминик ди Форелли. Владелец четырнадцатого портового склада. Пришёл по приглашению обсудить происшествие.
— Не будем заставлять ждать столь уважаемую личность.
Гвардия привела рыжебородого широкоплечего громилу, которому больше бы подошла кольчуга, но уж
