больно и страшно!.. Воспоминание прервалось и в комнате, дверь в которую я открыла, растеклась белая пустота. – Он боится музыки... – пробормотала я, не сразу осознав важность воспоминания. – Это фонофобия!.. У одного из масок острая форма фонофобии – боязни звуков! – Торопись! – напомнил мне четырёхлетний Марк. – Торопись!.. Панкрат продолжал сотрясать дверь ударами. Я видела, как на поверхности двери уже начали появляться мелкие трещинки, а на ковер осыпалась горсть мелких щепок. Я схватила следующий предмет – мобильник. Это воспоминание, в одной из двух оставшихся комнат, показало мне телефонный разговор Марка с какой-то женщиной. Затем они начали куда-то собираться. Трое здоровых толстяков суетливо носились по какому-то подпольному складу, в котором повсюду стояли коробки с изображением разной бытовой техники и китайскими иероглифами. Маски собрали в сумку хирургические инструменты, скотч, веревку и прочие предметы, необходимые им для убийства. Затем я увидела, как они втроем узнали о том, что сегодня, ранним утром, Прокл Бельский будет на пресс-конференции, где расскажет про их отца. Маски в гневе, а Марк вызывается убить Бельского, несмотря ни на что. И для этого он берет с собой свой любимый нож. Это воспоминание оборвалось уже под отчаянный и пронзительный крик маленького Марка: – Ско-оре-е-е!!! Скорее!!! Он уже почти прорвался. Дверь, которую выламывал образ Панкрата, была разбита во многих местах и можно было видеть мечущийся в ярости темный силуэт за ней. Я схватила со стола нож и бросилась к последней двери. Она распахнулась передо мной и явила очередное, последнее, воспоминание. Скачущий и вибрирующий металлический звон сопроводил удар оброненного ножа об пол. Я увидела, как Карташев, ругнувшись, присел и поднял свое жуткое орудие убийства. В этот самый момент у него зазвонил телефон, с точно такой же мелодией, как в первом воспоминании, перед убийством Неклюдова и Сомовой. Он стоял у проржавевшей металлической двери, подле одинокой лампы, что светила грязно-тусклым желтоватым светом. Марк достал телефон. Я успела увидеть, что номер был не определен. Тем не менее Карташев принял вызов и поднес смартфон к уху. – Ты узнал?.. Зачем?.. Ладно, ладно, не командуй! Сейчас... Он совершил пару движений пальцем по экрану телефона и включил громкую связь. – Эй! – крикнул он. – Сюда! Это Сводный! У него важные сведения! Двое других ‘Масок’, знакомой тяжелой поступью, подошли к своему брату. – Все здесь?-властно спросил командный мужской голос. – Да, – ответил ему Карташев. – Выкладывай. – Я нашел этих пацанов. Оба брата прячутся в Нефедьево. Это деревня в Московской области, неподалеку от трассы А-105. Торопитесь. – А разве мы не должны были убить братьев, когда их арестуют? – спросил убийца в желтой маске.-Указания были именно такие? – Планы поменялись, – раздраженно ответил мужчина. – Полицейских, которые должны были арестовать братьев... самих арестовали за хранение наркоты. Эти дебилы попали в лапы ГУНКа и им уже никто не поможет. Так, что придется справляться самим. ‘Зеленая маска’ раздраженно, со злостью выругался. А говоривший по телефону голос, понимающе засмеявшись, произнес: – Удачи, Трёхглавый. Пора охотиться... С этими словами тот, кого Марк назвал ‘Сводным’, прервал связь. На этом же прекратилось и последнее, третье воспоминание, ‘ключом’ к которому был нож Карташева. В ту же секунду, за спиной, я услышала плачущий и отчаянный крик: – Нет! Не трогай меня! Не надо! Не трогай!.. Я поспешно обернулась назад и на миг приросла к полу, не в силах пошевелиться от увиденного. Передо мной стоял Панкрат... Но, он был серовато-угольного цвета, покрытый какой-то странной гарью и овеянный густым слоем дыма. А глаза этого чудовища из кошмаров источали мерклый желтовато-белый свет. – Ты забыл, кто твой отец Марк? – чудище протянуло руку к малышу и тот зашелся истеричным надрывающимся криком. Не придумав ничего лучше, я бросилась между ними и закрыла собой малыша. – Ты!!! – взвыло чудовище в виде Панкрата. – Ты всё испортила!!! Ты всё разрушила! Всё, что я создал! Ты уничтожила!!! Да как ты посмела?!! Его слова звучали пронзительным утробным и чуть вибрирующим демоническим голосом. Он замахнулся. Маленький Карташев, за мной, пронзительно и тонко вскрикнул. Я взглянула в свирепые желтые глаза, и на миг меня захлестнул удушающий лихорадящий ужас. Но уже через долю секунды я вдруг, с ошеломляющей очевидностью, поняла, что могу и должна ему противостоять. Так же, как тому псу, в доме Мирбаха. Так же, как Монохромному Человеку и Сумеречному Портному. Я должна, я могу, у меня есть для этого силы... Наполнившая меня уверенность, развеяла, навалившееся было на меня, грузное чувство страха. Одновременно с этим, словно отражение моих чувств и внутренних сил, ореол света вокруг меня вспыхнул ярче прежнего. Повеяло знакомым чувством приятного мороза, кажется я услышала шум ветра, в котором потонул крик стоящего передо мной монстра. Его буквально окутало моим светом. Серебристо-белое сияние вихрилось вокруг его темно-серой фигуры. От порывов ветра у меня взметнулись волосы. По комнате стремительно закружились сверкающие точки снежинок. Монстр выл, сопротивлялся, но слабел на глазах. Серая фигура уменьшалась, её черты скрадывались, силуэт быстро уменьшался. А гудящий гневный вой истончался, пока не превратился в противный и жалкий визг. Когда ветер со снежно-бриллиантовой метелью утихли, передо мной, в рассыпанном по полу снегу, лежали тускло поблескивающие обломки новогодних игрушек. В их осколках я рассмотрела искаженные и размазанные отражения случившихся больше двадцати лет трагических событий. Когда по вине жестокого пьяницы, была разрушена семья. Когда убийство и унижение матери породило в разумах трёх маленьких мальчиков бесконечный и кошмарный мрак, насыщенный желанием убивать, уничтожать и мучить. Поддавшись странному праведному порыву, я шагнула вперёд и правой ногой раздавила эти осколки. Они не лопнули с тонким звоном, как обычные елочные игрушки. Они не издали и звука, только из-под моего правого кроссовка взвились вверх пару тонких дымных струек, которые тот час же испарились. Я обернулась на маленького Марка. Малыш с изумлением, настороженно глядел на то место, где только что лежали осколки, хранящие самый страшный миг в его жизни. Тот самый миг, который взрастил в этом мальчике безжалостного монстра. Он вдруг поднял
Вы читаете Неоновые росчерки (СИ)
