- Да что ты говоришь! – иронически улыбнулся Джеймс Хеллборн. – Верно, немецкая. Один из предков, правоверный протестант, спасался от католических рыцарей и перебрался в Англию во времена Елизаветы — чуть раньше Робинзона Крузо. Женился на англичанке и прочно забыл обратную дорогу. Уже тогда Хеллборны не хотели иметь ничего общего с Германией, ха-ха-ха! Только фамилия и осталась – неоднократно искаженная. И что теперь? Не прошло и четырехсот лет, как заявляешься ты, мой потерянный германский брат, и ждешь, что я кинусь тебе в объятия? Ха-ха-ха!
- Да, ты прав, – подозрительно легко согласился тевтонец. – Было бы нелепо апеллировать к столь давнему родству. С таким же успехом я мог бы назвать тебя немцем на том основании, что в Британию перебрались твои саксонские предки — во времена короля Артура...
- Слышу профессора истории, – продолжал улыбаться коварный альбионец.
- Проблема в том, что немцем был не только твой прапра-прапрадед, но и твоя родная мать, – в свою очередь победоносно улыбнулся Франц. – Да-да, Джеймс, твоя матушка, Виктория Хеллборн, была немкой. И не вздумай это отрицать.
“Два-ноль”.
- Ты снова путаешь, – сказал Хеллборн. – Моя мать была русской.
- Нет, это у вас в Новом Альбионе, Америке и прочих англофонских странах все время путают подданство и происхождение, документы и кровь, – резко возразил Киндлер. – Твоя мама была подданной Российской Империи, но она была немкой.
- Виктория Хеллборн? Виктория Александровна Белкина, ты хотел сказать, – поджал губы Джеймс. – Немка. Историческое открытие. Мне приходилось слышать про тевтонцев по фамилии Белов, но Белкина...
- Белкин – фамилия ее первого мужа, – заявил тевтонец. – Русский офицер, он погиб где-то в Африке.
- В Остафрике? – машинально уточнил Хеллборн. – Ваша работа?
- Где-то в Эфиопии, – недовольно поморщился Киндлер, – это неважно. После смерти супруга она уехала на Гавайские острова, где познакомилась с твоим отцом. Остальное тебе более-менее известно. Ее девичья фамилия – Стеллер, баронеса фон Стеллер. Ее отцом был барон Александр фон Стеллер, потомок баварских Стеллеров, остзейский дворянин, генерал на русской службе.
“Три-ноль”.
- Виктория Александровна больше никогда не встречалась со своими родителями, – продолжал Франц. – Так уж получилось. Война, потом еще одна война, революция, еще одна война — сам должен понимать. После революции барон фон Стеллер и его супруга перебрались в Восточную Пруссию. Вскоре местный парламент провозгласил независимость, и Александру фон Стеллеру предложили должность в новой восточно-прусской армии. Барон охотно согласился, и служил новой — новой ли? ведь это была Германия, пусть и маленькая — и служил новой родине до 1940 года. А в 1940 году пришли русские и убили его.
“Леди и джентльмены, Ее Превосходительство президент Российской Республики госпожа Мария Спиридонова!” – вспомнил Джеймс Хеллборн. Как будто вчера было — а на самом деле двадцать один год назад, в Лондоне, в посольстве Транскавказской Советской Республики. Кровавая Мэри внезапно появилась на сцене и толкнула одну из самых известных своих речей...
— ...Я счастлива приветствовать вас сегодня, в этот праздничный и торжественный день, в одном из величайших городов нашего мира! К сожалению, я вижу на лицах некоторых из вас печать недоумения и даже враждебности. “Как она посмела?” “Что она себя позволяет?” Дамы и господа, когда вы говорите или думаете так – “как ОНА посмела!”, то имеете в виду не меня, а Россию!!! Это Россия посмела! Это русский народ собрался с силами и вернул себе то, что принадлежало ему по праву! Земли, пропитанные кровью множества поколений наших предков, которые кто-то посмел присвоить себе, пока мы задыхались в огне революции и гражданской войны, стремясь построить новый и лучший мир – не только для русского народа, но и для всех людей нашей планеты! Нет, мы больше не говорим о мировой революции; мы протягиваем вам не кончики наших штыков, но руку мира и дружбы. Мы не стремимся вновь поработить нации, вместе с нами страдавшие в царской России – тюрьме народов, которые вместе с нами, плечом к плечу, сражались за нашу и вашу свободу в тяжелые годы Революции. Нет, совсем нет! Я вижу здесь наших добрых друзей и союзников, государственных мужей и офицеров Речи Посполитой (в воздух поднялись две дюжины бокалов), и я счастлива сообщить всем присутствующим, что около часа назад солдаты Войска Польского и армии Первого Литовского Фронта вступили на территорию Восточной Пруссии, дабы положить конец этому искусственному и нежизнеспособному образованию, больному ублюдку Версальского договора, гнезду тевтонских агрессоров, вот уже семь веков подряд несущих смерть и страдания братским славянским народам! И мы говорим вам – никогда больше! НИКОГДА! Слава России! Героям слава!!!...
- ...ДЖЕЙМС, ТЫ МЕНЯ ВООБЩЕ СЛУШАЕШЬ?! – возмущенный голос Франца Киндлера вернул его из далекого прошлого. – У барона Стеллера еще один сын был – старший брат твоей матери, твой дядя. Настоящий немецкий романтик, сплошной Вертер в голове. И представляешь, во время гражданской войны этот потомственный германский аристократ примкнул к коммунистам! Он еще до войны страдал этими бреднями – “свобода, равенство, братство” и прочая якобинская чепуха. Разумеется, ничего хорошего его не ждало — как ты знаешь, победоносные спиридоновцы со временем почистили свои ряды от бывших царских офицеров. Но Стеллеру-младшему, можно сказать, повезло. Попал в плен к белогвардейцам и получил двенадцать пуль в голову. Красные режимы любят мертвых героев — ему даже памятник на месте казни поставили. А детей — мальчик и девочка, твои кузены — советское государство взяло на полное содержание. Выросли, получили хорошее образование, сделали прекрасную карьеру. К сожалению, оба погибли на очередной войне — уже на второй мировой. Впрочем, брат стопроцентно погиб, на Северном фронте, а вот сестра пропала без вести...
“Четыре – ноль”.
- Но вернемся к твоей матери, – продолжал тевтонский шпион. – Барон Стеллер, странный человек, очень восхищался этой глупой британской королевой, и назвал дочку в ее честь – Виктория. Очень удачное имя — оно помогло твоей матери раствориться в альбионском обществе задолго до проклятого 1913 года. Ты представляешь что бы с ней было, если бы ее соседки и подружки, эти гордые альбионские дамы, узнали, что она чертова немка?! В то время как их мужья, сыновья и братья сражаются против кайзера на Западном фронте или в Северном море? Ее бы просто затравили. Но те, Кому Положено Знать — Люди, Принимающие Решения, настоящие правители Нового Альбиона — знали. И поэтому карьера твоего отца была безнадежно
