Должен же быть способ прикончить монстра! В деревне мы специально сжигали трупы, чтобы они не восстали, и развеивали пепел над океаном. Однако высоко в горах нечему было гореть, как и нечем развести костер. Да, но у меня есть обжигающий плоть гвоздь. Старый заржавевший железный гвоздь. Мне казалось, что я просто не могу расстаться с последним осколком прежней жизни, но что, если…
Скорее всего, эта идея дурацкая и лишь приведет к моей смерти. Однако до этого момента сумасшедшие планы нас выручали. К тому же рисковала я только собственной жизнью.
Я выбралась из-под груды камней и скелетов, встала на одно колено и прицелилась, понимая, что смогу произвести лишь один выстрел. Затем достала из потайной петли гвоздь, стянула зубами перчатку с правой руки, с трудом взяла железный снаряд голыми пальцами, и руку постепенно охватила невыносимая боль. Кожа сначала покраснела, потом почернела, а пламя, словно из самих глубин Хеля, потекло по ладони, распространяясь все выше и выше – на запястье, на предплечье, пока огонь не перекинулся на всю руку. Перед глазами поплыли разноцветные круги. Ничто не могло сравниться с этой мучительной агонией: ни месяцы избиений, ни бесконечная пытка, которой подвергалось мое тело, ни душевные страдания – боль от железа превосходила все.
Железо же теперь пылало обжигавшей белизной. Как можно быстрее, пока не потеряла сознание, я оторвала от туники кусок ткани и примотала гвоздь к кончику последней стрелы. От костей начала отставать кожа, и я не смогла удержаться от душераздирающего крика, который наверняка услышали даже в мире людей. Трясущимися, окровавленными руками я подняла лук и прицелилась в драугра. Затем медленно вдохнула и выдохнула, как учил отец, и наконец отпустила тетиву. Раскаленное добела железо вонзилось в слепой глаз медведеподобному монстру, и я, едва стоя на ногах, наблюдала, как его окутывают языки пламени.
Меня начало знобить. Огненные и ледяные волны накатывали по очереди. Рука, как же больно! Я потянулась к стилету с намерением отрезать ее, и тут в глазах потемнело. Казалось, часть меня умирает, гниет заживо, распространяя по телу агонию, вторая же половина может лишь стоять в стороне и беспомощно наблюдать.
На плечи легли чьи-то сильные руки, переворачивая меня на спину. Сиреневые глаза Сорена с тревогой смотрели на меня, его слипшиеся от крови волосы падали мне на лицо.
– Все хорошо, – прошептал он. – Все хорошо. Сеппо поправится, мне удалось… – Он резко умолк, увидев мою руку. Я не могла на нее посмотреть, да и не хотела, если честно, но была уверена, что там осталась лишь голая кость.
– Отрежь ее! – заорала я. – Отрежь! Отрежь! – Это был единственный способ прекратить боль.
– Сеппо! – закричал Сорен. – Вызывай Скади! Быстро!
Сквозь круги перед глазами я нашарила взглядом полукровку. Он неуверенно держался на ногах и казался измотанным, но в остальном выглядел как обычно.
– Посмотри на меня, Яннеке. – Сорен обхватил ладонями мое лицо. – Посмотри на меня.
Я изо всех сил постаралась выполнить его просьбу, но зрение постепенно меркло. Тогда он приподнял мою голову, и наши глаза встретились. Мои, зеленые, цвета мха на деревьях, и его, сиреневые, как цветы, которые никогда не росли в Пермафросте.
– Проклятье, Яннека! – прорычал беловолосый гоблин.
Он в последнее время часто стал называть меня женской версией имени. Наверное, это должно раздражать меня.
– Хватит кричать, – умоляюще попросил он. – Пожалуйста, прекрати, ты лишь растрачиваешь силы.
Разве я кричала? В ушах стоял лишь металлический перезвон.
Моего лба коснулись чьи-то ледяные пальцы, и по телу начал разливаться холод, сильный, как мороз в самый разгар зимы. Жжение в руке не прошло до конца, но теперь стало терпимым.
– Скади. – Сорен с облегчением выдохнул.
– Я всегда являюсь к тем, кто выполняет обещания, – отозвался высокий голос, напоминавший завывание горного ветра. Ледяные пальцы переместились мне на щеку. – Закрывай глаза, дитя, теперь ты в безопасности.
Я подчинилась, и холод окутал меня, погружая во тьму.
Часть третья
Белый олень
17. Расцвет
Я очнулась от звуков бегущей воды. Веки были тяжелыми, будто из свинца, а тело с трудом мне подчинялось после длительного сна. После третьей попытки я все же сумела открыть глаза и обнаружила, что нахожусь в совершенно незнакомом месте. В пещере, где я лежала, укутанная в одеяла и меха, было совсем не холодно, а неподалеку журчал ручей, от которого поднимался пар.
– Где? – Я с трудом разлепила губы, чтобы произнести хоть одно слово. Воспоминания о последних событиях вспышкой пронеслись в мозгу. Драугр. Сеппо. Гвоздь. Рука. О, боги, моя рука!
Я ее совсем не чувствовала. Опустив взгляд, я увидела покрытую повязками кисть. Я собралась с духом, приподнялась на локте и потянулась к бинтам. Сорен остановил меня.
– Тебе пока не следует этого делать, – тихо произнес он.
– Все настолько плохо? – Я в ужасе уставилась на него. – Почему я ее не чувствую?
– Все не так безнадежно, как могло бы быть. Все заживет. Но пока лучше не смотреть. А теперь ложись и отдыхай.
Я повиновалась, дернув покрывавшие меня шкуры. Они соскользнули, открывая длинную нижнюю рубаху, которую я совершенно не помнила, как надевала.
– Скади предоставила нам одежду, еду и снаряжение, – пояснил Сорен. – Мне пришлось срезать твою окровавленную тунику, но я решил, что ты не захочешь проснуться голой.
Жар прилил к щекам.
Моя новоявленная сиделка вытащила бурдюк с водой, несколько полосок сушеного мяса, сушеные фрукты и непререкаемым тоном приказала:
– Ешь.
Несмотря на протесты, он настоял, чтобы помочь мне сесть и напиться. Ледяная вода приятно холодила пересохшую глотку. Один взгляд на сушеное мясо – и рот наполнился слюной.
Пока я с не свойственной мне жадностью набрасывалась на еду, Сорен заговорил:
– Ты меня так напугала! Какое-то время мне казалось, что ты умрешь.
– А где Сеппо? – спросила я, вспомнив обмякшее тело полукровки, неподвижно лежавшее на камнях. – Как он? Он же не…
– Он в порядке, – быстро заверил меня беловолосый гоблин. – Мне удалось его вылечить. Какое-то время потребуется, чтобы кости окончательно срослись, но с этим я ничего не могу поделать. Он снаружи вместе с Хреппиром и стаей волков. Очевидно, Скади придумала подходящее ему задание, чтобы отплатить ей.
– И в чем же оно заключается?
– Он должен провести целый день с волками, избавляя их от блох.
– Не слишком-то суровое наказание, – фыркнула я.
– Мне кажется, богине он начинает нравиться. Полукровка в этом
