Я согласно хмыкнула, и Сорен удивленно вскинул брови, вопросительно глядя на меня.
– Он меня по-прежнему раздражает, – пояснила я, – но, пожалуй, уважения тоже заслуживает. Но если он притащит сюда блох, я могу передумать и сбросить его со скалы.
– Я и не утверждал, что Сеппо не раздражает, – усмехнулся собеседник, – просто он принадлежит к раздражающему типу, который постепенно начинает нравиться.
– Как я сюда попала? – поинтересовалась я. Его чересчур веселый голос наполнил меня подозрениями, но я предпочитала услышать ужасные новости, которые пугали с того самого момента, как взгляд упал на забинтованную руку.
– Тебя привез на спине Бреки. – Сорен взял мою здоровую ладонь. – С тобой все будет в порядке.
– Тогда почему ты не разрешаешь мне взглянуть на рану? – Чем больше времени проходило в незнании, насколько сильны повреждения, тем туже сворачивался в животе клубок тревоги. Я должна испытывать страшную, нестерпимую боль. Воспоминания об отслаивавшейся от кости коже были слишком яркими. Но такова цена жизни друзей, цена выполнения обещания Скади. Теперь мне хотелось точно знать, насколько велика плата.
Сорен вздохнул и неодобрительно покачал головой, но все же переместился к моему правому боку, аккуратно взял поврежденную кисть и начал медленно и осторожно разматывать бинты. Я внимательно наблюдала.
– Уже нужно менять повязки, – прокомментировал он. – Так что пахнуть будет плохо, прости.
Я сжала зубы и приготовилась к худшему. С неприятным звуком последние из бинтов были медленно сняты. Должно быть, все совсем плохо. Тряпицы были черно-красные, насквозь пропитанные моей кровью.
Наконец Сорен аккуратно удалил перевязочную ткань с самой раны. Сначала я почувствовала кислый запах, а потом узнала мазь, которую Таня использовала для лечения ожогов. Поверхность руки опухла и покрылась ярко-красными с черным полосами, некоторые ее участки были покрыты чем-то, похожим на чешуйки. Из некоторых лопнувших волдырей сочилась жидкость, но она была прозрачной, без гноя. Хороший знак. Я попыталась пошевелить пальцами, но, к своему ужасу, не смогла этого сделать.
– Почему рука не слушается?
– Скади лишила чувствительности нервы, чтобы не было больно, однако это также означает, что и двигать ею ты тоже не можешь. Скоро все ощущения вернутся. – Он присел на камень поблизости. Я жевала еду и глотала воду из бурдюка, лежавшего на коленях, но разговаривали мы мало. На некоторое время воцарилась тишина, отчего притяжение между нашими телами стало еще напряженнее.
– Что Скади рассказала про Лидиана? – спросила я, чтобы нарушить затянувшееся молчание.
– Помнишь, я говорил, что Охота идет всегда только до наступления новолуния? – Сорен искоса бросил на меня взгляд.
– Какова бы ни была причина этому, но да, ты упоминал. – Я кивнула.
– Оказывается, причина этому все же существует. – Собеседник сцепил пальцы в замок. – Обычно это испытание заканчивается быстро само собой потому, что сильнейших гоблинов не так много, они быстро разбираются между собой и выслеживают оленя. Но когда погоня затягивается, дух Пермафроста сам отправляет оленя навстречу двум самым достойным кандидатам на трон короля, чтобы баланс распределения энергии между сильными и слабыми не был нарушен. Таким образом, если оленя пока не убили, при наступлении новолуния это случится. – Он нервно сглотнул. – Но это еще не все. Если в этом случае убить носителя духа Пермафроста вместе с проигравшим конкурентом на границе миров, то цикл прервется. Никто не знает почему, этот ритуал был давно позабыт.
Меня охватила дрожь. Голос Сорена звучал спокойно, но гоблин наверняка был обеспокоен. В конце концов, именно он являлся основным соперником Лидиана.
– А ты не можешь сам выследить оленя, не встречаясь с дядей? – спросила я.
– Мы непременно столкнемся, сама судьба об этом позаботится. – Он покачал головой.
На ум пришло воспоминание о тонком серпе месяца. Новолуние уже скоро. К тому времени, как оно наступит, мы все можем оказаться мертвыми.
– Должно быть, именно поэтому все гоблины так стремились заключить союз с Лидианом, – предположила я. – Он открыто демонстрирует свои силы, и все пытаются заполучить хоть часть.
– Ко мне они тоже приходили. – Сорен фыркнул. – Это подтверждает мои шансы на победу.
С этими словами он сгорбился и закрыл лицо ладонями. Было невыносимо видеть его настолько расстроенным. Хотя я не сомневалась: он точно сумеет придумать план, как одолеть своего дядю.
Я с трудом поднялась на ноги, подошла к молодому лорду и облокотилась на валун рядом с ним. Он тут же вскинул голову, обвел меня взглядом и напрягся.
– Тебе не стоит так делать, – прошептал затем Сорен, закрыв глаза.
– Делать как?
В рассеянном свете пещеры его веки выглядели почти голубыми. Волосы снова были распущены и рассыпались по плечам и груди. Такие длинные! В землях Пермафроста время замедлялось, и требовались годы, чтобы что-то изменилось. Интересно, сколько лет понадобилось, чтобы отрастить такую гриву? При этой мысли я нахмурилась: его красота по сравнению с моим испещренным шрамами телом казалась практически божественной.
– Искушать меня. Для тебя это может плохо закончиться. – Его длинные ресницы затрепетали.
– Не говори глупостей. Каким образом я могу искушать тебя?
– Я думал, что ясно все объяснил тогда, в подземных пещерах.
– Прекрасно помню, что ты сказал, но еще знаю: мой вид – не самый обольстительный или искушающий. Я же не слепая. – Наверняка он услышал горечь в моем голосе.
Он удивленно распахнул глаза и наклонился ко мне. Несмотря на то что мы оба сидели, я сильно уступала ему в росте. Тогда Сорен нежно приподнял мой подбородок, чтобы наши взгляды встретились.
– Ты сводишь меня с ума, Яннеке. Рядом с тобой я не могу думать ни о чем другом. Даже сейчас, на пороге смерти, меня волнуешь только ты.
– Но я не красавица! – воскликнула я. – И каждый дюйм моего тела несет отметины ран, нанесенных кем-то другим.
– Ты считаешь, мне есть до этого дело? Что для меня имеют значение шрамы, пересекающие твои спину, и живот, и бедра? – яростно прошептал Сорен.
– Может, и нет, но они имеют значение для меня.
– Даже если меня окружат неземные обнаженные красавицы, я всегда предпочту им тебя, даже полностью одетой.
От его слов по спине пробежали мурашки, а по телу прошла жаркая волна, свернувшаяся внизу живота. Когда он так говорит…
– Иногда мне кажется, что я тоже готова потерять над собой контроль, – прошептала я.
– Да? Это почему? – Сорен выпустил мой подбородок и провел пальцами вдоль моей голени.
– Думаю, что любой человек бы потерял самообладание в такой ситуации.
– Но ты не обычный человек, – возразил он, перемещая ладонь все выше и выше, заставляя меня содрогаться от удовольствия.
– Мне не должно это нравиться, – пробормотала я. – Я не должна ощущать эту горячую волну. Не должна так на тебя смотреть. Предполагается, что я должна тебя ненавидеть. Боги, когда я перестала тебя ненавидеть?
– По-моему, ты уже очень давно не испытываешь ко мне ненависти. – Сорен тихо рассмеялся. – Ты ненавидела только саму себя.
– Может, до сих пор ненавижу.
– Вот теперь
