Удивленный взгляд Сорена был прикован ко мне. Хотя каждый дюйм его тела принадлежал монстру, глаза оставались прежними: сиреневыми и взволнованными. Однако его чудовищный дядя напал, заставив вновь сосредоточиться на поединке. Они рычали, прыгали и взмахивали когтистыми лапами, как два диких кота.
Помочь Сорену не представлялось возможным, однако я должна была предпринять хоть что-то. Раз уж Сеппо мог в одиночку сражаться с толпой гоблинов, то наверняка и я в состоянии что-то придумать.
«Нужно найти оленя, – раздался в сознании голос. – Нужно отыскать его первой».
Однако мои органы чувств по-прежнему не могли обнаружить никаких признаков священного животного поблизости. И все же меня гнала вперед необходимость найти его. Я направилась вдоль границы Пермафроста все дальше и дальше в лес. Чтобы оставить за спиной Сорена и позволить ему сражаться за свою жизнь в одиночку, пришлось напрячь всю свою волю. Это была не моя битва, и она никогда не предназначалась мне. Теперь же ноги несли меня через незнакомую местность, но она взывала ко мне, будто я проходила этой тропой уже сотни раз. Голос, приказывавший отыскать оленя, становился все громче и отчетливее, выкрикивал мое имя, повелевал быстрее бежать через охваченные пламенем деревья и игнорировать боль, усталость и все, кроме зова и расстилавшегося передо мной пути.
Однако по мере приближения к границе пожара я стала все чаще спотыкаться из-за наполнявшего легкие дыма, мне пришлось опуститься на корточки и двигаться дальше ползком, чтобы иметь возможность дышать. Одной рукой я опиралась на промерзшую почву Пермафроста, другой отталкивалась от мягкой земли и отсыревшей палой листвы человеческого мира. Я протискивалась через кусты, истекая кровью из не замеченной прежде раны, сквозь пылавший лес, прислушиваясь к голосу. «Ищи воздух, ищи убежище, ищи тепло, ищи кровь. – Скороговоркой, напоминавшей ритмичный охотничий напев, в ушах раздавалось: – Ищи воду, ищи огонь, ищи тьму, ищи свет. Ищи прошлое, ищи настоящее, ищи будущее, ищи судьбу. Я буду ждать тебя. Осталось уже недолго».
Я покатилась по земле, налетев на объятую железным огнем ветку. Легкие горели от нехватки воздуха, мышцы болели при каждом движении. В раны, которые я наконец начала чувствовать, забилась грязь пополам со льдом. Что-то внутри надломилось, но принадлежало это нечто разуму или же телу, не имело значения. Важно было продолжать путь вдоль серебристых следов, мерцавших прямо передо мной. Они то гасли, то вновь ярко вспыхивали, излучая ослепительное белое сияние. И каждый раз, когда это происходило, голос взывал ко мне.
Наконец я увидела оленя, и сердце замерло от ужаса: его обмякшее тело неподвижно лежало на самой границе Пермафроста, когда-то белая шкура была перепачкана черной кровью гоблинов и красной – живых существ, а грудь вздымалась и опадала, раз от раза все слабее. Заметив меня, священное животное приподняло огромную голову и посмотрело мне в глаза.
Несмотря на множество ран и затрудненное дыхание, темные глаза оленя были ясными и мудрыми. Я подползла к нему, не обращая внимания на жжение в глазах из-за ядовитого дыма. Линия пожара была так близко к нам, что я ощущала жар на коже, а разноцветные языки пламени так и полыхали на границе зрения, словно свет звезд. Я кашлянула, и ковер опавших листьев запятнала кровь. Небеса над моей головой посветлели, и на смену предрассветной серой пелене пришла глубокая голубизна. Ведьмин час подходил к концу.
Я упала рядом с оленем и прижала руку к ране у него на боку, из которой до сих пор торчал кинжал. Вытащив его, я поморщилась: он принадлежал Лидиану. Кровь ручьем потекла из пореза, и мои попытки зажать его не увенчались особым успехом.
– Не умирай. – Интересно, понимает ли меня это грациозное животное и слышит ли в моем голосе нотки отчаяния? – Пожалуйста, не умирай. Только не здесь! – Я схватила оленя за рога и попыталась оттащить в сторону от границы. Если он умрет, находясь полностью в одном из миров, то сможет возродиться, а Лидиан хоть и станет королем гоблинов, но, по крайней мере, не навсегда.
Волшебное создание издало стон боли, и я тут же выпустила рога, покаянно шепча извинения.
Вдруг чьи-то когти впились мне в лодыжки и оттащили от оленя. Хватка была такой сильной, что из новых порезов брызнула кровь. Я отчаянно отбивалась, пока Лидиан подтягивал меня к себе. Исчезли чудовищные черты и кошачьи движения. Пропали конечности, напоминавшие лапы животного. Но несмотря на это, он оставался все тем же монстром. И он мурлыкал от удовольствия, подтаскивая меня все ближе и ближе к себе.
Я выхватила зажатый между телом и землей стилет и попыталась вонзить в бок гоблину, однако он перехватил клинок измазанной в моей крови рукой, выдернул его из моей хватки и отшвырнул в огонь.
– Что? – Лидиан рассмеялся. – Думала, сумеешь его спасти? Считала, я оставлю хоть что-то на волю случая? Ты же знаешь, я никогда не бываю настолько небрежным.
Я оскалилась и принялась извиваться под навалившимся на меня телом ненавистного захватчика, содрогаясь от омерзения всякий раз, когда наша кожа соприкасалась. Обездвижив меня, он положил ладонь мне на подбородок и медленно провел пальцем по щеке, постепенно удлиняя коготь, так что на лице появилась царапина. Я выждала удобный момент и впилась зубами в палец. Послышался хруст, и в рот потекла горькая кровь Лидиана. Я выплюнула ее вместе с откушенным пальцем. На его руке теперь виднелись осколки кости.
Гоблин скривился от боли и ударил меня по лицу наотмашь с такой силой, что в глазах тут же потемнело.
– Ты что, не поняла? Все кончено! – Его голос звучал безумно и пронзительно, а затем и вовсе сорвался на нервный смех. – Все кончено! Наконец-то! Ты знаешь, как долго я ждал этого момента? Стоило мне увидеть маленькое отродье в утробе матери, как я все понял. Но теперь все кончено. Он никогда не вернется!
Не может быть! Мое нежелание верить услышанному вкупе с адреналином позволили мне столкнуть с себя Лидиана.
– Сорен не… – Не успела я договорить, как он снова на меня набросился, и мы покатились по земле, пока ненавистный монстр опять не оказался верхом на мне.
– Ты все никак не поймешь, да? – зарычал он, обнажая длинные окровавленные клыки. – Он мертв, глупышка! И как только белый олень испустит дух, все будет исправлено. Ты ведь могла остаться в живых, неразумное дитя. Избежать своей судьбы и остаться в живых! Если бы ты не последовала по предначертанному пути, то ничего
