Но они по-прежнему оставались Досторовым и Танновым, и Линне не могла просто так от них отказаться.
– Восемь успешных боевых вылетов, – сказала она, – можешь меня поздравить.
На какой-то миг она подумала, что они продолжают свой спор, игнорируя ее. Затем Таннов сказал:
– Поздравляю.
И отвернулся.
Но в его голосе Линне не заметила особой искренности. Когда Досторов сделал шаг, намереваясь уйти, Таннов схватил его за руку и выбил из пальцев товарища сигарету.
– Ты чего? – начал было он, однако тут же его взгляд потух, будто глаза захлопнулись ставнями.
Он пошел за Танновым, задержавшись только, чтобы бросить ей через плечо:
– Мои поздравления, Алексей.
Линне даже не подумала его поправлять.
* * *Она видела, как Таннов с Досторовым прошли в кабинет Зимы. Ей не нужна была телепатия, чтобы догадаться, что они собирались там делать. Таннов, вполне возможно, полагал, что таким образом он ей помогает. Снег мел прямо в лицо, она съежилась и втянула плечи. Не надо ей больше с ним курить. Он только увеличивал пропасть между нею и девушками из полка ночных бомбардировщиков, а кроме них у нее больше никого не осталось – может, на счастье, а может, и на беду.
Она переместилась ближе к кабинету. Хотя его стены были тонкими и хлипкими, изнутри до ее слуха долетал лишь невнятный гул. Интересно, Таннов действительно может приказать Зиме поменять ей напарницу? Линне будет выглядеть сущей фигляршей и, опять же, останется одна.
«Паршивая идея», – подумала она. Никакого плана у нее не было. Она не могла постучать, но прижаться ухом к двери было бы еще хуже. Можно прятаться до тех пор, пока Таннов с Досторовым не уйдут, но это сработает только в том случае, если они ее не заметят. А если уйти сейчас, то потом можно и не найти в себе мужества вернуться.
Дверь распахнулась, и парни вышли. Увидев ее с порога, Таннов остановился. Затем покачал головой и прошел мимо, не проронив ни слова. Досторов уже вытащил сигарету. Раньше Линне никогда его не боялась, но теперь, подняв глаза на широкие плечи и мускулистые руки скаровца, невольно заметила, что это уже не тот костлявый мальчишка, который зачислял ее в полк.
– Ты бы вела себя поосторожнее, – произнес он, – отец ведь не может уберечь тебя от всех неприятностей.
Не успела она придумать, что на это ответить, как он уже ушел.
В кабинете командора Линне оказалась, толком даже не заметив, как ее туда принесли ноги. Тамара Зима сидела за столом, перед ней лежал чистый лист бумаги, пальцы сжимала ручку.
– О чем они с вами говорили? – спросила Линне.
Когда Зима ее заметила, морщины на ее лице стали глубже.
– К тебе это не имеет никакого отношения, – ответила она голосом холоднее стылого воздуха.
– А если бы имело, вы бы мне сказали?
Зима плотно сжала губы и гневно раздула ноздри.
– Что ты себе позволяешь, Линне?
– Они говорили о Ревне?
Зима с такой силой хлопнула ладонью по столу, что разбрызгала по бумаге чернила.
– Я не желаю ничего слушать! Только не сегодня. И не хочу, чтобы ты спрашивала меня о том, чего не имеешь никакого права знать. У меня нет ни малейшего желания выслушивать требования дать тебе другого пилота, равно как и твои жалобы на однополчан. Единственное, что я готова сейчас от тебя услышать, это пожелание доброй ночи. Это понятно?
В этот момент Линне заметила то, чего не увидела раньше, в волнении ворвавшись в кабинет командора. У Зимы были красные глаза. На краю стола лежал грязный носовой платок. Явно стряслась беда. Что-то на редкость скверное, чего Тамара не могла изменить.
– Доброй ночи, сэр! – сказала она и как можно быстрее выскочила на улицу.
Вдали, на краю поля, виднелся паланкин, а рядом с ним две фигуры. Прищурившись в тусклом свете зари, Линне увидела, что одна из них пришла в движение, двигаясь все быстрее и быстрее. Намного быстрее, чем человек. Потом четыре конечности слились в одно смутное пятно, которое исчезло за деревьями, окружавшими базу.
В присутствии Таннова рот надо было держать на замке. Теперь, когда Линне проснется, она узнает, что Ревна арестована, ей будет не с кем летать и она больше не поднимется в воздух. И навсегда останется доносчицей, запросто болтавшей со скаровцами.
Но когда Линне днем продрала глаза, она увидела, что Ревна крепко спит в своей постели. Не было Пави с Галиной.
14
Цена победы
Когда полк узнал, что вновь лишился Пави и Галины, ликование от первого успешно выполненного боевого задания тут же сошло на нет. Ночные бомбардировщицы теперь разговаривали редко, чаще всего нерешительным шепотом, будто опасаясь, что вот-вот откуда-нибудь выпрыгнет человек в серебристой шинели и арестует их за бунтарское поведение.
Ревна с Катей складывали в казарме грязное белье для стирки, когда вошла Надя и вполголоса произнесла:
– Это наверняка они.
Слова «скаровцы» не произносил никто – на тот случай, если кто-то из агентов мог их услышать или за углом прятался механический гонец. Ревна не стала бы исключать такую возможность.
– Ближайшее исправительное учреждение у нас в Эпонаре.
Катя вытащила нитку с иголкой и принялась чинить обтрепавшийся Надин обшлаг.
– Туда добираться три часа плюс три часа обратно. Если нигде не останавливаться.
– Пави с Галиной могли отправить с особым заданием, – сказала Ревна.
– Их аэроплан стоит на поле, – возразила Надя, – а все знают, что они заблудились над вражеской территорией. Таковы правила. Стоит тебе попасть в расположение противника, как ты тут же становишься изменником… Черт!
Это Катя уколола ее иголкой.
Потом, даже не подумав извиниться, сказала:
– И с ними так обошлись за то, что они рисковали жизнью? Тогда какой во всем этом смысл?
Ревна несколько мгновений не сводила с нее глаз. К какому типу девушек Союза в действительности принадлежит Катя? А к какому она сама, Ревна?
К хорошему. Пока ее семья в полной безопасности, она – добропорядочная девушка Союза.
– Союз не ошибается.
Голубые глаза Кати наполнились болью.
– Не ошибается, – сказала она, – конечно же нет.
Когда пробило девять склянок и они пришли на инструктаж, Тамара об этом говорить отказалась.
– Пави с Галиной надо немного отдохнуть, – сказала она, – их отвезли в лучший госпиталь Эпонара.
Эпонар. Как удобно – буквально под рукой.
– А теперь, солдаты, хочу обратить внимание, что вам поручено особое задание.
В ее тоне прозвучали нотки, заставившие девушек сесть немного прямее. Прошлой ночью они чуть было не прорвались к Гореве. Так зачем тогда останавливаться?
Тамара пробежала глазами напечатанную на машинке страницу.
– Эльда начала наступление на западном фронте, и командование затребовало в поддержку обороняющимся все свободные военно-воздушные
