Девушки посмотрели на нее широко распахнутыми от изумления глазами. Катя медленно подняла руку.
– Я не поняла, – сказала она, повысив на последнем слове тон, будто задавая вопрос.
Неужели это именно то, о чем они подумали?
Зима отложила бумагу в сторону и сказала:
– Мне это тоже не нравится. Но операцией руководит командующий Курчик, а в его приказе об этом сказано предельно ясно. Вместе со своими авиаторами он будет направлять все ваши действия. Я с нашими инженерами буду координировать их с земли, поэтому слушайте их, когда будете возвращаться, чтобы пополнить боекомплекты. Не забывайте, что вы мне обещали. И помните, чего я от вас требую. Услышав приказ, вы обязаны его выполнять. Это понятно?
– Да! – воскликнули они хором, хотя и несколько вразнобой.
– Вот и отлично, – ответила Тамара и посмотрела на часы, – удачи вам, леди. Утром надеюсь увидеть всех вас вновь целыми и невредимыми. Штурманам подойти ко мне с планами полетов.
Увидев, как все ринулись к выходу, Ревна начала поправлять протезы. Она покачала головой, когда Магдалена предложила помочь ей дойти до аэроплана. Линне, не дожидаясь ее, поспешно ушла, прижимая к груди полетный план. Ревна старалась дышать глубоко и сохранять спокойствие.
Пави и Галина… Сдать в силу необходимости. Не забывайте, что вы мне обещали. Нет, думать об этом сейчас было нельзя – о том, где они сейчас оказались, о том, что с ними случилось, о том, не будет ли следующей она сама. История Пави и Галины еще раз доказывала, насколько хрупким было ее собственное положение. От того, что она таким бессердечным тоном говорила с тем скаровцем об отце, ее до сих пор жгло чувство вины. Но его память она предала лишь ради мамы и Лайфы.
Надо было дальше рваться вперед, продолжая выполнять приказы Союза.
Приладив ноги, Ревна по хрустящему снегу зашагала к своей Стрекозе. А когда подошла ближе, чуть было не развернулась и не пошла назад в кабинет к Тамаре. Линне и Магдалена стояли под правым крылом и сверлили друг друга злобными взглядами. На снегу лежала бомба.
– Ты еще будешь меня учить? – прошипела Магдалена. – Лучше своим делом займись!
– Я, по крайней мере, доказала, что свою работу делать могу. А что, если эта бомба упадет на полпути к цели или ударится об аэроплан на вираже?
– Если она сразит тебя, то это, в известном смысле, для нас будет победой!
Мир вокруг застыл.
– Это уже за гранью, – тихо произнесла Линне.
– Вот и отлично. Иди, пожалуйся на меня Тамаре. Твои скаровцы найдут меня в лаборатории.
Магдалена нагнулась, схватила бомбу, легко ее подняла и подвесила к бомбодержателю. Та со щелчком вошла в паз. Затем инженер с гордым видом подошла к Ревне.
– Ненавижу ее, – сказала она, – ненавижу и всегда буду ненавидеть. А сегодня больше, чем когда-либо.
– Что…
– Возвращайся целой и невредимой, – бросила Магдалена через плечо и ушла, тяжело ступая ногами.
Ревна схватилась за нить Узора и забросила себя в кабину.
– И что теперь? – сказала она, сунув руки в полетные перчатки и побарабанив пальцами.
– О чем это ты? – спросила Линне, теребя в руке половинку вытащенной из портсигара сигареты.
В ее голосе сквозило показное безразличие.
Может, Ревне лучше обо всем позабыть? Сейчас следовало сосредоточиться на полете, а по возвращении домой у нее в любом случае будет возможность выслушать версию Магдалены.
– Что у вас произошло?
– От ее паршивого настроения у кобылы молоко свернулось бы еще в вымени. Сегодня все психуют, но она – это просто ужас.
Ревна опустила на глаза очки.
– Я с ней поговорю.
– Я и сама себя в обиду не дам, – возразила Линне, сделала затяжку, вздохнула и погасила окурок.
– Мы – команда. И должны работать вместе.
– Я же сказала, что сама разберусь, – ответила Линне, забралась в кабину и с размаху опустилась на сиденье, ударив коленками в спинку сиденья Ревны.
Интересно, как она будет разбираться? Подаст рапорт Тамаре? Пожалуется Таннову?
– Включай двигатель, – пробурчала Ревна, стараясь сосредоточиться на радостном ощущении пробуждающейся Стрекозы.
Они приготовились к взлету. Их молчание сгустилось до такой степени, что Ревна, казалось, могла повернуть голову и откусить от него кусочек. Но вместо этого решила его нарушить.
– Как думаешь, что на самом деле случилось с Пави и Галиной?
– А почему ты решила, что мне это известно?
От слов Линне позвоночник Ревны прострелило холодом до самой поясницы.
Потому что твои единственные друзья – шпионы.
– Потому что ты умная и сообразительная.
– Я знаю то же, что и все. И если ты поступила служить в армию, чтобы стать ее неотъемлемой частью, а не ходить за Зимой, как маленький утенок, то должна понимать – таков закон. Если попала на вражескую территорию, должна объяснить, где была и что там делала.
– Они же ремонтировали аэроплан, – сказала Ревна.
– Тогда им не о чем беспокоиться в Эпонаре.
Скаровцы найдут, чем их побеспокоить и за что наказать. Если Линне этого не понимала, то либо она глупа, либо была у них в кармане. В любом случае у Ревны не было никакого желания дальше это обсуждать.
Они помолчали – пока Тамара с поля не подала им команду. Затем, накренившись, поднялись в воздух.
– Ладно. Куда летим?
– В лес Телташа, – ответила Линне.
В груди у Ревны всколыхнулся страх.
– Это же черт знает где.
Практически у ворот дома.
– Мне хватит сил долететь туда и вернуться обратно. А у тебя?
– Любой другой на твоем месте во мне не сомневался бы, – прошептала Ревна. – Но только не ты.
– Я уже говорила тебе: я знаю, что ты умеешь летать.
Ревна расслышала в тоне Линне желание защититься, и через двигатель Стрекозы ощутила дерганое биение ее сердца.
Они легли на курс и старались держаться ближе к хребту Марышкой до тех пор, пока горы не уступили место холмам, а равнины Интелгарда – березовому лесу Телташа. Под ними светилась его бело-серебристая листва, скрывая своим переливчатым пологом землю. Сильный ветер разогнал на небе все облака, явив яркий полумесяц, и Ревне, чтобы не сбиться с пути, все время приходилось вносить коррективы.
После вчерашних боевых вылетов в горах воздух широких просторов нес с собой освобождение, но легкое ощущение свободы, охватившее Ревну, наталкивалось на многократно усилившуюся хмурость Линне. И все же по сравнению с предыдущими полетами ее искры вели себя спокойнее, и Ревна старалась не думать о напарнице. Пока они в воздухе, мировые проблемы ее не касались.
Землю
