– Очень странно, – согласилась Грейс. – Для чего они копили это барахло?
– Понятия не имею.
Негромкий скрип матраса напомнил о Даксе и сообщил, что он перевернулся на другой бок.
На улице и у входа в автомастерскую было пусто. Я рассеянно водил пальцами по ногам Грейс, чертя невидимые кружки.
– Послушай, Хейден…
– Слушаю.
– Может, я задаю нелепый вопрос, – зашептала она, – но… Скажи, у Дакса был хоть кто-то?
– Что значит «хоть кто-то»? – не понял я.
– У меня есть ты, у тебя – я… У него когда-нибудь была девушка, которая ему нравилась?
Я сдвинул брови, обдумывая вопрос Грейс. Дакс всегда отличался легким нравом и даже легкомыслием. Но трагедия, произошедшая несколько лет назад, надолго погасила его улыбку и отбила желание шутить по всякому поводу… Мне вспомнилось лицо его подруги: соломенные волосы с рыжеватым оттенком, светло-карие глаза, улыбавшиеся Даксу.
– Была, – ответил я, упершись глазами в подоконник.
Воспоминания оказались слишком яркими.
– Неужели? – удивилась Грейс. – И кто?
– Была у нас девчонка по имени Виолетта. Годом моложе нас. Нам тогда было по восемнадцать. Их отношения длились почти год.
Меня обдало волной грусти. Я помнил, как эти отношения оборвались. Невольно представил, как нечто подобное произошло с Грейс, отчего сжал ее ноги, напоминая себе, что она рядом.
– Он ее любил?
В голосе Грейс я тоже уловил грусть. Наверное, она уже догадалась о трагическом конце их отношений.
– Скорее всего. Поначалу она на Дакса и смотреть не хотела, но ты же знаешь… он очарует кого хочешь. Мало-помалу Виолетта поддалась на его ухаживания, и с тех пор они были неразлучны.
У меня их отношения тогда не вызывали никакого восторга. Только замешательство. Я не представлял, как можно настолько привязаться к другому человеку. Ведь это делает тебя более уязвимым. Конечно, я им немного завидовал. Они не прятали своего счастья. Виолетта каждый день смеялась над шутками Дакса, а он каждый день смотрел на нее, как на свое солнце.
Я чувствовал: Грейс не терпится узнать причину, оборвавшую отношения Дакса и Виолетты.
– Ты не стесняйся, спрашивай.
– Что с нею произошло? – пытаясь скрыть волнение, спросила Грейс.
– Она погибла. Ее первая вылазка в город оказалась последней. Наткнулась на Зверей.
Я закусил нижнюю губу. Мозг звенел от воспоминаний, о которых я и думать забыл. Грейс молча слушала меня, а мои пальцы все так же двигались вверх-вниз по ее ногам.
– Он потом простить себе не мог. Долго отходил. С тех пор многое в жизни он не принимает всерьез.
– Какая печальная история, – сказала Грейс, и это были не просто слова.
Я лишь кивнул, не зная, чтó тут еще добавить.
– Да, очень печальная, – послышалось у нас за спиной.
Мы так и подпрыгнули, затем обернулись назад. Я сразу же почувствовал себя виноватым за разглашение чужой тайны. Дверь спальни была открыта. В проеме стоял Дакс, небрежно скрестив руки на груди. Его взгляд упирался в пол, но гримаса на лице подсказывала: он слышал весь наш разговор. Я лихорадочно подыскивал слова и ничего не мог придумать. Дакс сам избавил меня от мучений, снова заговорив:
– Правда, неплохая сказочка на ночь? Приятных снов.
Глава 11. Разногласия
ГРЕЙС– Правда, неплохая сказочка на ночь? Приятных снов.
От этих слов Дакса у меня сердце ушло в пятки. В них ощущалась давняя, но не утихшая боль. Он смотрел не на нас, а в пол, но и там вряд ли что-то видел. В гостиной установилась гнетущая тишина. Глубоко вздохнув, Дакс оттолкнулся от дверного косяка и поднял голову. Он скользнул взглядом по нам с Хейденом, поморщился и собрался вернуться в спальню.
– Дакс, постой! – вырвалось у меня.
Он замер и снова повернулся к нам. Его лицо ничего не выражало.
– Прости, пожалуйста, – неуклюже произнесла я. – Я… мы… не должны были говорить об этом…
– Тут не за что извиняться, – пожал плечами Дакс.
Он говорил вполне искренне, только в голосе и сейчас улавливались отзвуки боли.
– Но… – пробормотала я и умолкла.
Конечно же, ему было больно слышать наш разговор о Виолетте. Оказавшись после «изгнания» в Грейстоуне, я вообще не могла говорить о Хейдене. Меня разрывало на куски. А ведь Хейден оставался жив и здоров. Я не представляла боль от потери любимого человека. Это совершенно иное состояние, чем потерять отца или мать. Теряя любимого, ты словно теряешь половину своей души. Пальцы Хейдена гладили мне лодыжки. Мне отчаянно хотелось его обнять, но только не на глазах у Дакса.
– Дружище, то, что ты услышал, предназначалось не для твоих ушей, – сказал Хейден.
Плотно сведенные брови и напряженный подбородок безошибочно подсказывали: он чувствовал себя виноватым.
– Все нормально, не переживай, – ответил Дакс. – Виолетта погибла три года назад. Любые разговоры о ней не сделают ее мертвее.
Он говорил сухо, намеренно убирая из голоса все эмоции. Мое сердце болезненно сжалось. Дакс, конечно же, заметил, в какой позе мы сидим. Его губы тронула печальная улыбка.
– Дакс, мне было больно узнать об этом, – сказала я.
Он кивнул, понимая, что речь идет не о вторжении в чужую тайну, а о его потере.
– Да, конечно, – сказал Дакс. – Я возвращаюсь в кровать. Разбудите, когда подойдет моя очередь.
С этими словами Дакс ушел в спальню. Скрипнул матрас. Дакс улегся.
– Надо же… – виновато пробормотала я.
Хейден молча сжал мне лодыжку, потом притянул меня ближе, развернул лицом к себе и поцеловал. Поцелуй не был ни крепким, ни страстным, но я ощутила тяжесть иного рода. История Виолетты напомнила ему о том, как легко в нашем мире потерять любимого человека. Хейдену требовалось удостовериться, что я здесь, рядом с ним. Такая же потребность была и у меня.
Потом он отодвинулся, но его рука так и осталась у меня на щеке. Закрыв глаза, он большим пальцем гладил мне щеку. Так прошло минуты две. Хейден улыбнулся, открыл глаза и сел в прежнее положение. Он знал, как крепко я его люблю, а я знала, как крепко любит меня он. Мы обходились без слов, не желая, чтобы Дакс их услышал. Мы и так травмировали парня. Зачем же добавлять?
Умом я понимала: надо сосредоточиться и продолжать наблюдение, как это делал Хейден. Но мысли по-прежнему крутились вокруг Дакса и Виолетты. Он всегда казался мне счастливым и беззаботным. Я и представить не могла, что в его жизни случилась такая трагедия. Услышанное меня шокировало. От Хейдена я узнала: по-настоящему счастливым и беззаботным Дакс был до гибели Виолетты. Потом стал безразличным, нацепив маску беззаботности.
Это многое объясняло в поведении Дакса. Своими постоянными шуточками он отбивался от боли. А несерьезное отношение ко всему… Однажды он попробовал отнестись серьезно. Результат был трагическим. Дакс с самого начала поддерживал нас с Хейденом, когда между нами не было и намека на отношения. Наверное,
