– Люти, ты готова обучаться? – спросил Дакс.
Чувствовалось, он был не прочь продолжить вчерашнее развлечение. Прежде чем ответить, Люти мельком взглянула на меня.
– Полагаю, что да, – сказала она.
– А знаешь, в какую грозную девицу ты превратишься? – продолжал Дакс.
Чем беспокойнее становилась Люти, тем шире он улыбался.
– Наверное, в очень грозную, – ответила она, робко улыбаясь.
– Дакс шутит, – успокоил ее Докк. – Ребята охотно научат тебя этим премудростям.
Остальные ободряюще ей улыбнулись. Все были согласны заняться ее обучением.
В иной день я бы наслаждалась этой непринужденностью за столом. Сегодня мешал поток мыслей… Мой кошмарный сон, Джоуна, война, Нелл, оставшийся в Грейстоуне, ворох проблем, теснивших нас со всех сторон. Когда все позавтракали и встали из-за стола, я задержалась и слегка тронула Хейдена за плечо.
– Мы можем поговорить перед занятиями? А то мне будет трудно сосредоточиться.
Хейден кивнул. Улыбку на его лице сменила тревога и настороженность.
– Конечно. Идем домой.
Убрав за собой посуду, мы покинули столовую и быстро вернулись в нашу хижину. Хейден усадил меня на кровать. Я села, скрестив ноги. Я знала, о чем собираюсь говорить, но не знала, как подобраться к предмету разговора.
– Я еще ночью чувствовал: что-то не дает тебе покоя, – осторожно начал Хейден, поглаживая мою коленку. – Что именно?
Я жевала нижнюю губу и рассеянно смотрела на одеяло.
– Я тебе никогда не рассказывала, что у меня была собака? – вырвалось у меня само собой.
– Не припомню, – ответил удивленный Хейден.
– Я тоже не припоминаю. Значит, не рассказывала… Собака появилась у меня лет в десять или в одиннадцать. Пса звали Фермер.
– Интересное имя, – улыбнулся Хейден.
– Мы в нашем подобии школы как раз закончили тему про фермеров. Мне они казались очень интересными людьми… У отца была вылазка в город. Там он наткнулся на щенка, взял с собой и принес мне.
Хейден внимательно слушал, догадываясь, что воспоминания о собаке – только часть моего рассказала.
– Мне достался грязный, шелудивый щенок. Пестрой масти, хотя по большей части черный. Непропорционально длинные лапы делали его неуклюжим. Словом, беспородная дворняжка. Но для меня он был самым лучшим псом. Я очень обрадовалась отцовскому подарку.
У меня сдавило сердце. Вспомнился шерстистый комочек на длинных лапах. А как радостно он завилял хвостиком, едва очутившись у меня на руках. С тех пор я ходила постоянно облизанной Фермером.
– Я брала его с собой повсюду. В школу, на занятия. На вылазки. Он и спал у меня в ногах.
Мне пришлось несколько раз моргнуть и тряхнуть головой, прогоняя всплывающие картины.
– А потом Фермер превратился к рослого красивого пса. И лапы уже не казались чрезмерно длинными. Таких умных собак надо было еще поискать. Он всегда знал, когда пора есть, умел отличать игру от опасной ситуации. Как-то мы устраивали вылазку в город, и он раньше меня заметил подкравшегося Зверя. Я любила Фермера сильнее, чем многих окружавших меня людей.
Хейден сжал мне руку. Эмоции, удерживаемые до сих пор, начали прорываться наружу. Нижняя губа онемела в том месте, где ее сдавливали зубы.
– Однажды, в середине лета… Стояла невероятно жаркая погода. У Фермера была очень густая шерсть, и я боялась, что он может получить тепловой удар. Я решила состричь часть шерсти. Всего-навсего чтобы пес не пострадал от перегрева. Взяла ножницы из комнаты Джоуны, вывела Фермера наружу и стала стричь.
Мне становилось все труднее говорить спокойно. К глазам подступили слезы, но я не дала им пролиться. Хейден сочувственно смотрел на меня. Он уже догадался, что эта история не имела счастливого конца. Я успокоила себя глубоким дыханием и продолжила:
– Я успела наполовину освободить Фермера от лишней шерсти, когда домой вернулся Джоуна. Увидев, что я взяла его ножницы, он ужасно разозлился. Я не могла понять почему. Обыкновенные ножницы, которые понадобились мне не для злого умысла, а для помощи изнемогавшему от жары Фермеру… Я и сейчас не понимаю, почему он так разъярился.
Я проглотила вязкую слюну и плотно закрыла глаза, загораживаясь от теснящихся картин. Мое дыхание сбилось с ритма.
– Джоуна подскочил, вырвал ножницы, наставил на меня и начал кричать… Называл меня идиоткой, посмевшей взять его вещь ради какого-то «ублюдочного пса». Тогда он заметно превосходил меня силой, и я не могла отбиться… А он надвигался, пока не припер меня к стене нашего дома…
Я умолкла на середине фразы. Слезы все-таки прорвались и побежали у меня по щекам. Хейден пытался меня успокоить, поглаживая по ноге, но мне было не поднять глаз на него.
– Джоуна приставил лезвия ножниц к моему горлу и пригрозил: если я еще раз возьму его вещи, то очень пожалею. Не ограничившись угрозой, он все сильнее надавливал ножницами мне на горло. Я уже не могла дышать. Я тогда была меньше и слабее… Я была готова сдаться и попросить пощады, когда Фермер вдруг…
Я судорожно вздохнула. По щеке скатилась крупная слеза.
– Фермер бросился на Джоуну… Укусил за руку, державшую ножницы, и опрокинул на землю. Я не могла вмешаться и только смотрела, как мой пес защищает меня от родного брата… Они сцепились, но вскоре…
Я содрогнулась. Мне стало трудно дышать… как тогда.
– Они катались по земле, а я кричала на Джоуну, требуя прекратить. Потом стала просить… даже умолять. Все напрасно… Вскоре я услышала глухой удар. Фермер отчаянно завизжал… и больше не двигался. Джоуна встал, отряхивая землю с одежды…
Слезы вовсю текли у меня по щекам.
– Фермер был мертв. Из груди еще хлестала кровь… Джоуна убил моего пса, потому что тот меня защитил. Потому что я посмела взять его поганые ножницы.
Я всхлипнула. Неожиданно ладони Хейдена оказались у меня на лице. Его пальцы смахивали мои слезинки. В глазах была такая искренняя печаль, словно все это случилось с его собакой.
– Грейс, я тебе очень сочувствую, – тихо и нежно произнес он. – Очень, очень сочувствую.
Я зажмурилась и снова всхлипнула.
– Хейден, неужели ты до сих пор не понял? – в отчаянии спросила я.
– Что именно? – осторожно спросил он.
– Джоуна – чудовище. – Я подавилась слюной, пообещав себе, что больше не пролью ни слезинки. – Он не стал таким. Он всегда был таким. С самого детства… Если он что-то затеял, то уже не остановится. В нем нет ни капли жалости. Ему наплевать на всех…
Хейден терпеливо ждал, когда я продолжу. Я знала, чтó должно произойти, и просто не хотела признаваться в этом.
– У нас есть только один способ прекратить войну.
– Какой? – тихо спросил Хейден.
Судя по мрачному выражению лица, он уже догадался.
– Мы должны остановить того, кто все это начал… Мы должны убить Джоуну.
Глава 26. Отвага
ГРЕЙСВ хижине установилась гнетущая тишина. Хейден смотрел на меня с болью и пониманием, пытаясь заглянуть мне в душу и понять,
