Вокруг было совсем тихо, если не считать моего судорожного дыхания, которое я никак не мог успокоить. Влажный жар на затылке подсказывал: Грейс и сейчас еще плакала. Беззвучно. Я не знал, одни ли мы тут, или на нас глазеет весь лагерь. Меня это не волновало.
Меня сейчас вообще ничего не волновало. Ровным счетом ничего.
Если погиб Джетт – неиссякаемый источник света и детской невинности, – от гибели не застрахован никто из нас.
Мое тело само сдвинулось с места. Суставы чуть ли не взвыли от протеста, словно я долгие дни неподвижно просидел на земле. Я не знал, сколько времени я там провел, однако и это меня не заботило. Я встал с обмякшим телом Джетта на руках, разорвав объятия Грейс. И зашагал прочь, даже не оглянувшись на нее. Увидеть сейчас ее лицо… это раздавило бы меня еще сильнее.
Только теперь я заметил круг собравшихся. Люди мгновенно расступились, создав коридор для меня. Никто не вымолвил ни слова. Казалось, все затаили дыхание. Я подошел к началу коридора, когда позади послышались торопливые шаги. Я досадливо сощурился.
– Хейден…
Я знал, что Грейс двинется следом. Она это делала из любви ко мне, но сейчас ее присутствие меня тяготило.
– Грейс, оставайся здесь.
– Но…
– Без «но». Оставайся здесь.
Мой голос звучал резко и повелительно. Интонации были сухими и безжизненными, как мальчишка у меня на руках. Послушаешь и не догадаешься, что несколько минут назад я был раздавлен. К моему удивлению, Грейс повиновалась. Звук ее шагов замер. А я пошел прочь от нее и собравшихся. Грейс не упорствовала, за что я был ей благодарен. Любое общество мне сейчас только мешало. Я жаждал одиночества, чтобы дать выход душевной боли и мукам совести.
ГРЕЙСЯ смотрела Хейдену вслед. Это зрелище разбивало мне сердце. С головы до ног забрызганный кровью, в основном чужой, он удалялся тяжелыми шагами, унося неподвижное тело Джетта. Таким предельно раздавленным я его еще не видела. Ссадины на моем лице жгло от горячих соленых слез. Я оторопело стояла, опустив дрожащие руки. Сейчас я ничем не могла ему помочь.
Случившееся казалось чудовищной бессмыслицей. Как Джетта угораздило оказаться в гуще сражения? Как он стал жертвой безжалостной бойни? Ему же было приказано сидеть в хижине и ни в коем случае не высовывать носа. Возможно, обилие мертвых тел и напугало бы его потом, но почему он сам оказался в их числе?
У меня за спиной тихо переговаривались. Я не оборачивалась, продолжая смотреть туда, где скрылся Хейден. Мои ноги приросли к земле. Голоса собравшихся были полны боли, замешательства, растерянности и множества других эмоций, что лавиной неслись и через меня. Но главным чувством, перекрывавшим остальные, оставалась душевная боль. Потом я все-таки заставила себя повернуться к людям. Горло саднило от удерживаемых слез. Казалось, меня переехал тяжело груженный пикап.
– Все произошло слишком быстро, – услышала я голос Мейзи. – Я опомниться не успела.
Я едва различала ее слова, прерываемые всхлипываниями и судорожным дыханием. Стоявшие рядом, как могли, пытались ее успокоить. Я вслушивалась, отчаянно стараясь понять, как невинный сорванец очутился там, где разгуливала смерть.
– Мы… мы прятались в хижине, как велел Хейден. И вдруг… – Она замолчала, кашляя и давясь слезами. – И вдруг кто-то ворвался внутрь. Я п-подумала… сейчас они начнут с-стрелять наугад.
Мое сердце тяжело колотилось. Рассказ Мейзи пригвоздил меня к месту. И не только меня.
– Они не видели, есть ли кто внутри. И тогда Джетт выскочил наружу… увел их от нас. Больше я его не видела… живым.
Мейзи зашлась в рыданиях, закрыв лицо ладонями и рухнув на колени. Ее обнимали за плечи, гладили по голове.
– Он нас с-спас.
Меня вдруг отчаянно затошнило. Это были самые настоящие позывы на рвоту. Ноги понесли мое одеревеневшее тело в сторону от собравшихся, в проход между хижинами. Я едва успела нагнуться, как меня основательно вывернуло. Я вытерла рот трясущейся рукой, шумно вдохнула и выдохнула, по-прежнему оставаясь в скрюченном положении. Не разгибая спины, я привалилась к стене, прикрыла глаза и попыталась упорядочить мысли.
Джетта не стало.
Но Хейден был жив. Не стану скрывать: эта мысль принесла облегчение. Однако тошнота навалилась снова, стоило мне подумать о других. Я пока не видела Дакса, Кита, Мэлин, Докка… и многих других, чья участь была мне небезразлична. От этих мыслей меня снова вывернуло. Желчь обожгла кислотой и без того истерзанное горло. Я давила ладонями на глаза, пока в них не заплясали белые огни. А теперь надо собраться и составить полную картину последствий налета.
Сделав еще один судорожный вдох-выдох, я разогнула спину и выбралась из прохода. Итак, Хейдену сейчас требовалось побыть одному, а мне, чтобы не потерять рассудок, нужно разыскать остальных. От мысли, что налет мог унести жизни еще кого-то, кто мне дорог, сердце болезненно сжалось. Я решительно мотнула головой, прогоняя эту черную мысль.
Я их обязательно найду. Возможно, кто-то ранен, но все они живы.
Однако стоило мне выйти на место недавних сражений, и мои надежды рухнули. Ошеломленно разинув рот, я смотрела и содрогалась. Куда ни глянь – лужи застывшей крови и мертвые тела. Последствия оказались многократно страшнее, чем я думала. Среди тел попадались неестественно скрюченные или изуродованные настолько, что я далеко не сразу понимала, мужчина это или женщина. Земля приобрела красно-коричневый оттенок. Перед глазами возникла пелена, скрадывая четкость очертаний. Казалось, мир поворачивается вместе со мной. Каждый поворот шеи добавлял полотну бойни новый жуткий штрих.
Как вообще я могла надеяться, что все мои друзья уцелели в сегодняшнем аду?
Мое живое тело начинало коченеть от увиденного. Я заставила себя двигаться дальше, тщательно обходя лужи крови и… куски тел. Такое я видела впервые, и это било по нервам. С дрожью в ногах я подошла к первому трупу. Мужчина. Темные волосы закрыли лицо. Отвести их я не решилась и несколько раз обошла вокруг, приглядываясь… Потом облегченно вздохнула. Этот человек был мне незнаком.
Другой труп неподалеку я узнала сразу. Первый убитый мною противник. Он лежал там, где упал с перерезанным горлом, лицом вверх. Его глаза так и остались скошенными к подбородку, только теперь они уже ничего не видели. Не задерживаясь, я пошла дальше.
Я останавливалась возле других тел, однако ни в ком не узнавала своих друзей. Надеяться было рано – я успела осмотреть лишь небольшую часть убитых. Каждое мало-мальски знакомое лицо отзывалось болью в сердце. Кого-то я видела в Грейстоуне, кого-то – в Блэкуинге. Все они – знакомые и незнакомые – полегли сегодня на этой жуткой и бессмысленной войне.
А
