– Простите, мастер, – пробормотала я, забирая у Гаэтана из рук чашку.
– А? – Он удивленно покрутил в руках хрупкое фарфоровое блюдце.
Я выплеснула остатки тэя в воздух и махнула рукой, посылая ледяное заклятье. Капли отлетели к люстре, и хрустальная громадина начала стремительно покрываться темно-коричневым инеем.
– Аделис, ты рехнулась? – рявкнул Доар и наконец заметил детеныша, в панике ползущего к потолку.
Молниеносное замерзание сковало подвески, превратив их в острые сосульки, и задело горгулью. Шкодливая тварь покрылась твердыми чешуйками и каменной фигуркой с грохотом сверзилась на пол. Тишина, последовавшая за устранением хулиганки, была по-настоящему всеобъемлющей. Народ не верил в избавление и не торопился вылезать из укрытий. Вдруг демон придет в себя, разозлится и кого-нибудь загрызет?
– А почему снег коричневый? – полюбопытствовал Гаэтан, первым прервав молчание.
– В цвет тэя, – осторожно объяснила я, боясь посмотреть в сторону Доара. Даже на расстоянии чувствовалось, как он пышет недовольством.
И в этот момент, недоуменно озираясь, через порог перешагнул Якоб, как всегда, с утра торопившийся на службу к дорогому хозяину. Вид разгромленного холла, обрушенных лесов и людей, старавшихся по возможности растаять в этом хаосе, заставил его оцепенеть.
– Светлых дней, риаты? – растерянно уточнил он и поднял голову к балкону. – В доме случился новый магический взрыв?
– Нет, Якоб, – рявкнул Доар. – В доме случилась эсхардская эсса, которая прогуливала занятия по практической магии!
– Из-за тебя, между прочим… – сквозь зубы процедила я.
– А потом у эссы случился домашний питомец – горгулья! – продолжил позорить меня Доар.
Якоб переводил растерянный взор с полуголого хозяина на полураздетую эссу, и я с трудом подавила желание заправить за ухо растрепанные волосы или оторвать пуговичку на рубашке. Было несложно догадаться, что секретарь в принципе не понимал, каким образом мы оказались на одном балконе.
– Светлых дней, эсса Хилберт, – в итоге поздоровался он.
– Отмени все встречи на ближайшие два дня, – приказал Доар и обратился ко мне: – Ты просила предупреждать об отъезде заранее? Через час мы уезжаем. Возьми только самое необходимое.
– А если я не успею собраться? – пролепетала я.
– Тогда тебе придется бежать за каретой! – отрезал он.
Глава 6
Новое начало
– Куда мы едем? – спросила я, пристраивая на сиденье кожаную заплечную сумку, похожую на ранец. В нее действительно поместились только необходимые вещи: смена белья, кое-какие женские мелочи. Остальное место занимала окаменелая горгулья, почти невесомая и удивительная теплая, несмотря на то, что походила на статуэтку. Окуклившегося питомца пришлось взять с собой, чтобы к нашему возвращению мелкая пакостница не распугала из дома слуг.
– В Риорскую академию магии, – объяснил Доар. – К моему бывшему наставнику.
– Он сильный маг?
– Он мудрый маг, и это важнее.
Путь предстоял долгий. Салон кареты обогревали огненные камни, встроенные в пол. Не знаю, кто именно пробуждал их, но этот человек определенно знал о том, что эссы не выносят духоты. За окном проплывал Риор, испуганно притаившийся в ожидании холодов. Низкое серое небо давило на горизонт, цепенели деревья, почти обнажившиеся перед приходом первого белого покрова. В долинах еще властвовала поздняя осень, но ветер приносил будоражащий аромат снега, и душа успокаивалась, чувствуя его приближение.
– Скоро ляжет снег. – Я осознала, что опять заговорила вслух. Не стоило столько времени проводить в компании безответных ледяных фигур. Дурацкая привычка, хуже только кусать губы.
– Ты всегда чувствовала приближение зимы, – медленно произнес Доар.
Мы встретились глазами.
– Доар, если я спрошу, ты ответишь?
– Если не спросишь, то не узнаешь, – усмехнулся он.
– Как ты пережил потерю магии?
Я ждала, что меня одернут: попросят не лезть в душу, тихонечко сидеть в уголочке кареты и размышлять о том, как плохо замораживать хрустальные люстры, но ошиблась.
– Тяжело. Я учился быть обычным человеком, и скажу тебе, не иметь связи со стихией – удовольствие ниже среднего, – невесело пошутил Доар. – Мне некого винить. По дороге в Риор ребята, которых нанял дядька, нехорошо пошутили, случился срыв, и стихия перестала отзываться. Иногда я думаю, что тот срыв был наградой, а не наказанием. Не потеряй я дар, то наломал бы дров и сожалел бы до конца жизни.
Некоторое время мы молчали.
– Как ты жила эти годы, Аделис? – вдруг прервал он хрупкое молчание.
Я смотрела в окно на проплывающие мимо пустые черные поля, а Доар – на меня. Этот пристальный, всепроникающий взгляд ощущался кожей.
– Оцепенело, – не сразу призналась я и тихо добавила: – Как будто в Эсхарде наступило вечное лето.
Больше мы не говорили. Карета качалась на неровной дороге, тепло убаюкивало. После бурной ночи я задремала.
– Аделис, просыпайся, – голос Доара почему-то звучал над ухом. – Мы приехали.
Я открыла глаза и немедленно обнаружила, что блаженно утыкаюсь носом в его подмышку.
– Ты билась головой о стенку, – объяснил он.
– Конечно-конечно, голову надо беречь… – Я выпрямилась и глянула в окно, ожидая увидеть стены академии, но неожиданно обнаружила, что мы прикатили в питомник грифонов. Перепутать было принципиально невозможно, потому как из строения, больше всего походившего на высокую конюшню, выводили крылатое создание.
– Что мы тут делаем?
– Академия в горах. До нее добираться сутки. По воздуху долетим за полчаса.
Зато теперь стало ясно, почему, когда я уже была полностью собрана, он заставил меня переодеться в облегающие штаны для верховой езды. Такую одежду я всю жизнь терпеть не могла и чувствовала себя в ней голой. Хорошо, что широкий плащ скрывал обтянутый тонкой замшей зад.
– Но мы же полетим с погонщиком? – нешуточно испугалась я.
– Зачем? – Доар с трудом скрыл улыбку. – Я с детства управляю грифонами. Поторопись, лучше успеть до темноты.
Он вышел, а я осталась, переваривая «позитивное» знание об умениях бывшего мужа. Чем он только не управляет: грифоном, лошадью, людьми. Не мужчина, а чистое золото. Почему же его так часто хочется заморозить?
Тут меня ощутимо дернуло за невидимый поводок, даже по сиденью чуточку протащило. Следом прозвучал недовольный оклик этого самого «чистого золота»:
– Ты выходишь или желаешь, чтобы тебя вынесли на руках?
Учитывая, что я никогда в жизни не поднималась выше хозяйственной башни в Эсхардской академии магии, идея взмыть к небесам на спине мифического чудовища вызывала желание закрыться в экипаже и отбиваться ледяными заклятьями ото всех, кто попытается меня вытащить.
– Аделис! – настойчивее позвал он.
– Помогите нам, светлые боги, – осенила я себя святым знамением, напрочь забыв, что клялась поменять веру, и вцепилась в кожаную сумку с горгульей. Питомцу повезло превратиться в камень, точно выживет, когда мы будем падать с головокружительной высоты. Проклятые виверны! Почему я подумала «когда»?!
– Ты там примерзла к сиденью? – недовольно проворчал Доар, открывая дверь, и протянул руку: – Прошу, эсса Хилберт. Не тушуйтесь.
Нас встречали работники. После коротких приветствий мужчины пустились в непонятные мне обсуждения нового птенца, а я с опаской изучала грифона. Люди восхищались необъяснимым симбиозом льва и орла. Мохнатое тело, львиный хвост, орлиная голова с угрожающим клювом и мощные передние лапы,
