Кристиан ошеломленно смотрит на меня, когда я переношусь прямо в гостиничный номер и говорю, что нам необходимо отвезти Уэба к Билли.
– Поверь мне, – прошу я, не рассказывая ему всех причин.
Его челюсти сжимаются, но он молча помогает мне собрать вещи Уэба и соглашается, чтобы я перенесла нас к дому Билли в горах.
Кристиан думает, что я противлюсь материнству и не хочу нести ответственность за Уэба. Это расстраивает его, ведь он считал, что мы справимся, но при этом он понимает меня.
Или, по крайней мере, думает, что понимает.
Собрав все свои силы, я натягиваю улыбку на лицо, пока передаю Уэба Билли. «С ней он будет в безопасности», – напоминаю я себе.
Но сердце все равно сжимается, когда Уэб впивается в меня взглядом и начинает тихо хныкать.
– Все хорошо, малыш. Тетя Билли позаботится о тебе, – говорю я.
А затем в последний раз проверяю, все ли его вещи взяла, и повторяю, какая смесь ему нравится больше, а от какой он рыгает, словно герой фильма «Изгоняющий дьявола», в какое одеяло его пеленать на ночь и, что самое важное, что вместо соски он любит сосать лапу плюшевой обезьянки.
– Я разберусь, малышка, – похлопывая меня по руке, говорит Билли.
Она очень рада этому. В глубине души она всегда мечтала о ребенке. Она хотела бы родить от Уолтера, но… не сложилось. Да и у нее самой в запасе осталось всего семь лет.
– Я позвоню тебе вечером и спою ему колыбельную, – обещаю я, а затем выхожу из дома, чтобы не разрыдаться.
Кристиан следует за мной по пятам, ожидая, пока я расскажу ему, что происходит.
И несказанно удивляется, когда я переношу нас в подвал «Робл», а не в гостиничный номер в Линкольне.
– Так, Клара, – говорит он, стараясь скрыть охватившую его тревогу. – Где мы? Что происходит?
И я рассказываю ему все.
– Что ты сделала? – восклицает он.
Кажется, он немного расстроился. Ну, а чего я ожидала?
– Я договорилась встретиться с Семъйязой на станции «Пало-Альто» в полночь, – повторяю я.
– Зачем ты это сделала? – Он проводит руками по волосам. – Ты хочешь умереть?
– Нет, – спокойно отвечаю я. – У меня было видение, что мы с ним встретимся.
– Ты собираешься отправиться в ад.
– Да.
Кристиан начинает трясти головой.
– Нет-нет. Ни за что.
– Позволь показать тебе, – говорю я, отказываясь принимать этот ответ. – Пойдем.
И, не говоря больше ни слова, я выхожу из «Робл» и быстро шагаю через кампус, не оставляя Кристиану иного выбора, кроме как следовать за мной. Он еще не научился перемещаться. Как бы прекрасно у него ни получалось летать и сражаться с помощью меча Света, все не так хорошо, когда дело доходит до призыва венца и перемещений. А значит, он не сможет вернуться в Линкольн без меня.
Увидев Мемориальную церковь, он сразу понимает, куда я направляюсь, и останавливается. Но я хватаю его за руку и тащу через двор. Когда мы подходим к дверям церкви, я поворачиваюсь к нему.
– Прошу тебя, давай вместе пройдем по лабиринту. Давай узнаем, не появится ли у тебя видение. Готова поставить десять баксов, что ты увидишь вокзал.
В его глазах мелькает неуверенность, но вместе с тем он чувствует и искушение.
– В прошлый раз, когда я прошел по лабиринту, то увидел в видении тебя, залитую кровью, и подумал, что ты умрешь, – хрипло говорит он.
– Но я жива. И ты сделал то, что должен был. Ты спас меня. Спас Уэба.
– И при этом убил человека, – шепчет он.
– Знаю. Но именно это мы и должны были сделать. Разве ты не понимаешь? Вот оно, наше предназначение. И все, что мы делали раньше, вело нас к этому. Спасти Анджелу. Вытащить ее из ада.
Кажется, меня посетило озарение, и я едва могу устоять на месте от нетерпения.
Кристиан морщит лоб.
– Все, что мы делали раньше? – переспрашивает он. – О чем ты?
– А что, если предназначение Анджелы – родить Уэба? Подумай, Азазель послал Пена найти ее, и, возможно, они должны были влюбиться друг в друга, после чего она должна была забеременеть. Родить седьмого. Ведь это любимое число Бога.
– Но какое отношение это имеет к нам?
– Мое первое видение привело меня в Вайоминг. И я переехала в Джексон. Там я познакомилась с тобой и Анджелой. А затем у меня появилось второе видение, то ужасное видение, в котором я постоянно видела кладбище. Я не понимала, почему Бог хотел, чтобы я заранее узнала о смерти мамы, но теперь думаю, что мне показали те две вещи, которые я должна была знать заранее. Во-первых, мне показали, что на похоронах появится Семъйяза, поэтому я в этом не сомневалась и отдала ему браслет. Я пожалела его, проявила свою доброту, и это повлияло на его чувства ко мне. Поэтому он стал наблюдать за мной, пытался поговорить. И именно поэтому я смогла позвать его и попросить об одолжении.
– А что было вторым? – спрашивает Кристиан.
– Ты. В том видении на кладбище я видела, что ты делаешь меня сильнее. Что мы вместе сможем преодолеть все что угодно. Сможем стать якорями друг для друга. Объединить свои силы.
– Ты сейчас говоришь точь-в-точь как Анджела, – говорит он.
Я смеюсь, но уже не могу остановиться.
– А в третьем видении я увидела, что с ней случится. Если бы оно не возникло, я бы никогда не узнала, что мы должны отправиться той ночью в «Розовую подвязку». Анджела просто исчезла бы, близнецы подожгли бы театр, а Уэб, возможно, умер. Или они забрали бы и его тоже. Я должна была оказаться там, Кристиан. А теперь должна отправиться в ад и вытащить ее оттуда.
– Клара… – с сомнением начинает он.
– Дело не только во мне, – перебиваю я. – А в Анджеле. Все это время я думаю только о ней. Давай же. – Я тяну его в прохладную переднюю церкви. – Пройдись со мной по лабиринту еще раз.
Десять минут спустя мы сидим на скамье в первом ряду и пытаемся прийти в себя. В церкви больше никого нет, но, когда мы начинаем разговаривать, меня не покидает ощущение, что ангелы и Моисей подслушивают нас.
– Я вновь увидела станцию и Семъйязу, – тихо, но торжествующе говорю я. – За две минуты до полуночи. Мне даже удалось разглядеть логотип «Калтрейн» на поезде. Первый направлялся на север, а через несколько минут прибыл тот, что направлялся на юг. И нам нужен именно он.
– Я этого не видел, – говорит он, и я замечаю, как побледнело его лицо, отчего мое нетерпение слегка стихает. – Я видел Азазеля, – бормочет Кристиан.
У меня перехватывает дыхание.
– Что?
– Я видел его лицо. И он разговаривал со мной. Я не понял, что Азазель говорил, но он находился в десяти шагах от меня.
Что ж, это не очень хорошая новость.
– Но я так ясно вижу поезд, – через минуту говорю
