— Мама, — хныкнул Артем.
— Точно крыша поехала у малого. — Алиса оглядела зеркало и огарок свечи, стоящий прямо под ним. Наплывший воск растекся по камню. Алиса посветила на стены: — Вы это видели?
— Похоже на картинки из холла, — сказал Кирилл.
— Только старее, — взволновался Женя.
Лучи озарили потрескавшиеся фрески. Арлекин танцевал кривляясь, и здесь его нечеловеческая сущность была очевиднее. Рыбак тащил из океана полный невод омерзительных полупрозрачных чудовищ с костями наружу. Крысы догоняли и терзали олененка. Женщины с пастями мурен секли косами торчащие из земли головы. Оля подумала, что нанятые художники воспроизвели сюжеты фрески — в таком случае демонтированное панно между этажами могло содержать сцену с детьми…
Над арлекином некие рогатые твари топили в бочках детей. Перекошенные рты жертв, пузыри над водой и безумные глаза демонов вынудили Олю отвести взор.
— Треш, — сказал Кирилл, щелкая камерой.
Чик. Чик. Чик.
— Кажется, это ад, — проговорил Женя. — Вокруг фрески такая же рама, как у зеркала. Видите, узор? Это как бы зазеркалье.
— Как у Тима Бертона. — Алиса посветила на косарей. — Траляля и Труляля. — Луч переметнулся к рыбаку. — Шалтай-Болтай.
— Сто раз читал Кэрролла, — похвастался Женя.
— По-твоему, в честь кого меня назвали?
— А это что? — Кирилл перешагнул через свечу.
На зеркальной глади чем-то красным были нарисованы схематическая дверь и лесенка, ведущая от нее вниз.
В памяти Оли всплыл пионерский лагерь. Маму тогда положили в роддом на сохранение, а Олю сплавили к морю. Девочки в лагере щекотали друг другу нервы страшными историями: про гроб на колесиках, платок-убийцу и беляши с подозрительным мясом. Среди прочего была история про…
— Пиковая Дама, — сказала Оля, удерживая Артема. — Это чтобы ее вызвать.
Девочки предлагали девятилетней Оле провести обряд, но она испугалась. По возвращении в город Олю ждал новорожденный братец…
— Все правильно, — сказал Женя. — Пиковая Дама.
— Она выполняет желания, — произнесла Оля.
«Желания», — мысленно повторил Артем, всматриваясь в красные дверцы. За спинами визитеров клубился мрак, куклы перемигивались, прусаки выползали из глазниц.
— А потом, — сказал Женя, — обрезает волосы и убивает.
— Кто пять минут назад не верил в призраков? — подтрунила Алиса.
— Это часть мифа. Городская легенда…
Кирилл постучал костяшками по стеклу, словно просился в гости.
— Давайте вызовем ее.
— Может, не надо? — неуверенно сказала Соня. — Это же типа вызов духа…
— Так вот что это за запашок, — ухмыльнулась Алиса. — Кое-кто обделал штанишки?
— Даже малой не боится, — сказал Кирилл. — Правда, малой?
«Я боюсь, — подумал Артем, — я очень боюсь. Но там мама, и ее надо вызволить».
— Так что делаем?
— Вы реально? — спросил Женя. — Детский сад…
— Почему нет? Это прикольно. Выискался взрослый. Комиксы рисуешь ночами напролет. Инструктируй лучше.
— Ну… нужно зажечь свечу и три раза сказать: «Пиковая Дама, приди»…
Оля поелозила лучом по холмистому хламу. Этот шорох за шкафами — крысы? Крысы устроили гнездо в школьном подвале? В купели?..
«Нет, блин, это манекен поворачивает деревянную башку».
Маски следили за людьми провалами алчных глазниц. Арлекин плясал и скалился, косари резали шеи. Блохи вгрызались в щиколотки.
Кирилл выломал из восковой лужи свечу. Алиса чиркнула одноразовой зажигалкой, подожгла фитиль. Он оказался сухим. В амальгаме задергался язычок пламени. Тени подкрадывались к постаменту, и насупившаяся Соня поднялась на ступеньку выше. Словно чернильное море омывало волнами каменную пирамиду, грозила затопить подвал.
— Ну, поехали. — Кирилл поборол улыбку, поднес огарок к зеркалу. — Пиковая Дама, приди.
Капля сорвалась с потолка и разбилась о сервант. Многоножка юркнула в кукольный домик.
— Пиковая Дама, приди.
Оля почувствовала, как волоски вздыбливаются на предплечье. Глупо так — в семнадцать забояться детской страшилки. Что дальше, в Артемкиного Бабая поверит?
— Пиковая Дама, приди.
Алиса достала телефон и снимала Кирилла на камеру.
— Блин, если ты это выложишь…
— Мы наберем шестьсот шестьдесят шесть лайков.
Артем смотрел не моргая на красные дверцы. Персонажи фрески двигались в расфокусе.
— Пиковая Дама, приди!
Кирилл вопросительно оглянулся.
— Теперь желание, — подсказал Женя.
— Хочу миллион.
— Оригинально, — фыркнула Алиса.
— Нет, хочу, чтобы этот интернат сгорел к чертям. — Кирилл утер рот свободной рукой. Глаза его блеснули в полутьме как ножи. — Нет, не так. Хочу, чтоб моя мачеха сдохла. — Он харкнул под ноги. — Да, чтобы Дианка сдохла. Достаточно оригинально?
Алиса промолчала.
Кирилл протянул свечу Оле. Он был серьезен и мрачен.
Оля качнула головой:
— Я — спать. Артем, пошли.
Брат не шелохнулся, прикованный к зеркалу. Оля ощущала порами: за ними следят. Куклы, тени или чудовища. Обуял иррациональный страх. Ей снова было пять, и под кроватью снова прятался гоблин.
«А я еще брата подкалываю, что он Буку боится».
Но одно дело читать о страшном, и другое — нести свечу к черной пасти зеркала.
— Да ладно, — сказала Алиса. — Мы же по приколу.
Артем выдернул руку.
— Ну и оставайся тут.
Оля сбежала с пирамиды, решительно зашагала по страницам книг, перепрыгнула крестовый бассейн. Манекен в ванне будто бы сменил позу. Разве раньше он был развернут к постаменту?
— Тебе загадать нечего, что ли? — Кирилл провожал Олю взглядом.
— Сиськи там, — ощерилась Алиса.
— Да она трусиха просто, — вдруг сказала Соня. — Давай я, Кир.
— Бери.
* * *«Это не страшно, — рассуждала Оля, пригибаясь, чтобы пройти в холл. — Это глупо — вот и все. В восемь — нормально, но почти в восемнадцать…»
Лунный свет просачивался сквозь окна. Мраморная нимфа черпала мутную воду из фонтана. Истинные обитатели особняка — арлекин, косари, гончие крысы — наблюдали с полотен.
«И какая мне разница, что подумает Кирилл? Тоже мне, шишка. Мачеху угробить мечтает».
У лестницы Оля повернулась.
В нише кто-то стоял. Вернее, этот кто-то стоял за пластиковой занавеской, отделяющей северное крыло от обжитой половины здания. Человек, отразившийся в зеркале, женщина… острые плечи, тощие руки… щупальца вокруг…
«Пиковая Дама, приди», — эхом прозвучало в сознании.
* * *— А вы можете уши закрыть? — Соня жалобно улыбнулась.
Подсвеченный огоньком зеркальный двойник показался ей на редкость уродливым: ламантин с косичками, тюлень в ночной сорочке. Пузо болталось над резинкой пижамных штанов, щеки — как холодец. Неудивительно, что мама ее стесняется.
«Жируха», — поморщилась Соня.
— Да мы и так знаем, чего ты хочешь, — сказала Алиса. — Похудеть.
«Один, два, три, четыре», — Артему никак не удавалось сосчитать людей в зеркале. Сестра ушла, но почему отражений осталось столько же?
— А вот и нет, — возразила Соня.
— Что ж тогда? Жареной картошечки? Макарон по-флотски?
Кирилл хохотнул. У Сони неприятно потянуло в животе.
«В жирном-жирном животе», — подумала она брезгливо.
— Дура. Я хочу перестать жрать. — Она вручила свечу Алисе.
Та склонилась в реверансе, покрутилась, взъерошила яркие волосы.
— И что же пожелать такой красотке, как я? Умная, эффектная, сексуальная. Так, мелюзга. Сейчас будет очень пошлое желание. Хочу, чтобы наш Игорь Сергеевич меня…
— Так, тихо! — Кирилл кивнул на зачарованного Артема, который, впрочем, не слышал ничего, кроме шорохов и скрипов. — Тут дети.
Женя отвернулся, пряча лицо. Сердце выпрыгивало из груди. Жгучая ревность разрушала сердце, как истребители повстанцев — «Звезду Смерти».
— О’кей. Хочу, чтобы Игорь Сергеевич провел со мной ночь.
Алиса послала отражению воздушный поцелуй.
— Твоя очередь, Добби.
* * *За окнами сосны раскачивали кронами на ветру. Унылый вой долетал до ушей. Будто
