Я понимаю: она хочет обнять меня, крепко прижать к себе и не отпускать.
– Мне бы тоже хотелось обнять тебя, Летия.
Моя подруга носит перчатки. Я – нет. Но все же она на мгновение сжимает мою руку в своей.
День смерти лорда Хоукина приходится на День красных угольков. К счастью, сегодня вечером не будет ни банкета, ни необходимости собираться в Большом зале. Я принимаю ванну и иду в храм, чтобы зажечь свечу за возвращение души лорда Хоукина. Остаток дня я провожу с Летией в своих покоях.
На следующее утро я снова пытаюсь трансформироваться. Возможно, мне сейчас хуже, чем когда-либо, потому что теперь моя потребность летать из «если мне придется взлететь» превратилась в «когда мне придется взлететь». Как всегда, ток струится под моей кожей, но я ничего не могу с ним поделать. Я даже не могу найти искру, которая побуждает трансформацию, тот переломный момент, при котором сила, которой я обладаю от рождения, должна практически заставить меня принять форму лебедя. Я пытаюсь снова и снова, пока не начинаю кричать и бить кулаком по зеркалу.
Оно разбивается.
Летия перевязывает мне руку, когда приносит завтрак. Но когда я прошу ее найти Люсьена, она ничего не может сделать.
Я не думаю, что это возымело бы какое-то действие; он все равно не сможет мне помочь. Даже если бы захотел.
Но, возможно, кто-то другой сможет.
Мне нужно время, чтобы выследить Зигфрида. Я ищу его в библиотеке, в тронном зале, большом зале и длинной галерке. Гостевому мастеру кажется, что он видел, как Его Светлость заходил в храм. Одна из почтенных сестер говорит мне, что он был там, но уже ушел. Его нет в комнате, и он не с Одеттой. Я даже спрашиваю Арона; мой кузен высмеивает меня за то, что я поддалась чарам Зигфрида, и говорит, что он не знает и не волнуется о том, где может быть будущий король. В конце концов, я решаю, что он, должно быть, улетел. Я беру одну из своих книг и иду в сад, надеясь успокоить нервы.
Зигфрид лежит на каменной скамье в саду. Его глаза закрыты, а лицо обращено к солнцу, словно он спит. Я колеблюсь и уже собираюсь отступить – в конце концов, все это смешно; что может сделать Зигфрид или кто-то еще, чтобы помочь мне измениться? – но он смотрит на меня и улыбается.
– Ваша Светлость. Я только что думал о вас, – он похлопывает по скамейке рядом с собой.
Я сажусь, все еще прижимая книгу к груди. Я знаю, что хочу сказать. По крайней мере, мне так кажется. Но что касается того, должна ли я это говорить…
Зигфрид откашливается.
– Как я уже говорил, я не очень начитан, но мне кажется, вам нужно открыть книгу, если вы действительно хотите извлечь из нее максимум пользы, – он постукивает по книге в моих руках. – По крайней мере, мне так говорили, – юмор в его голосе приятно отличается от обычного тона Люсьена с едва скрываемым нетерпением или насмешливым презрением Арона.
Я заставляю себя улыбнуться.
– Простите. Я отвлеклась.
– Нет – вы расстроены, – он хмурится и всматривается в мое лицо. – Я могу что-нибудь сделать, Адерин?
Я тороплюсь ответить, прежде чем могу передумать.
– Недавно вы говорили, что можете помочь мне.
Он выпрямляется, внезапно становясь серьезным.
– Я могу.
– Как?
Скамья, на которой мы сидим, сделана из красного мрамора, с отпечатками морских раковин, каким-то образом оказавшихся в ней. Зигфрид проводит указательным пальцем по контуру одной из этих раковин.
– Что вы знаете о зельях и эликсирах?
– Не так уж много. Мой отец экспериментировал, пытался создать лекарства. Но он впускал меня в свою лабораторию лишь несколько раз. – Я мысленно вижу эту комнату: столы, заваленные тетрадями, банки и стеклянные сосуды, воздух густой от дыма и странных запахов. Она была заперта с тех пор, как он умер. – А что?
– Я знаю кое-кого, своего рода алхимика. В основном он работает с растениями за пределами королевства. Пытаясь выяснить, как они могут навредить, а как могут помочь. Пару лет назад он открыл редкую траву, и из этой травы разработал зелье. Когда его дают бескрылым, это зелье подчеркивает доминирующий аспект их личности: храбрость, безрассудство, что угодно. Но когда его принимает наш вид, оно имеет более экстремальный эффект. Если вы выпьете его, оно заставит вас трансформироваться. Ваше сознание не будет иметь права голоса в этом вопросе, – он замолкает, барабаня пальцами по скамье. – Так вот, я точно не знаю, какие у вас трудности. Одетта упомянула о боли…
Он ждет, оставляя предложение зависнуть в воздухе.
Я прижимаю руки к груди от неуверенности, бурлящей под моей грудной клеткой, изучая лицо Зигфрида. Выражение его лица открыто, в нем нет ни следа обмана, который я могла бы обнаружить. Если я продолжу, то отдам свою жизнь – и будущее своего доминиона – в его руки. Но если я ничего не сделаю, то через несколько недель…
Крики агонии лорда Хоукина слишком свежи в моей памяти.
– Правда, что есть боль. Кожа на моей спине… она не зажила должным образом. Но я солгала Одетте. Дело не в том, что я не хочу трансформироваться. А… – Я закрываю глаза и выдавливаю из себя слова. – Дело в том, что я не могу, – мой голос дрожит, когда я раскрываю свою тайну. Но еще чувствую внезапный, неожиданный всплеск облегчения. – Вы действительно можете мне помочь, Зигфрид? Это зелье безопасно? – Я знаю достаточно, чтобы понять, есть ли у эликсиров побочные эффекты.
– Я обещаю вам, что оно безопасно. Зелье было тщательно протестировано. Хотите попробовать?
Я не отвечаю. Первое, что сказал мне Люсьен, – никому не доверять. Все это может быть частью плана убить меня или искалечить.
– Я понимаю, почему вы нервничаете, – тихо говорит Зигфрид. – Язва, которая сидит в самом сердце нашего королевства, представляет угрозу для всех нас. Но скоро я женюсь на наследнице престола. Я могу вам помочь, я могу защитить вас. Но только если вы мне позволите.
Мы смотрим друг на друга.
– Хорошо.
Он кивает.
– Я очень рад. И польщен вашим доверием ко мне, Ваша Светлость, – он легонько кладет свои пальцы на мои. – Продолжайте доверять мне. У вас не будет причин сожалеть о своей честности.
Я вздыхаю, надеясь, что он прав.
– Вы знаете озеро в дальнем углу сада? – спрашивает он. – То, что окружено можжевельником?
– Да.
– Луна сейчас растущая. И, похоже, что вечер будет ясный. Ускользните после ужина, и найдете меня там, – он сжимает мою руку. – Сегодня вечером вы снова взлетите.
Не знаю, как пережить остаток дня. Я пытаюсь учиться, но не могу сосредоточиться. Я
