– Как долго я буду чувствовать себя так?
– Наверное, пару часов. Холод может усилиться, прежде чем вам станет лучше. Может, попробуем еще раз завтра вечером? Священное озеро находится высоко в горах. Полет на такой высоте будет непростой задачей.
Так что мне лучше продолжать тренироваться.
– Да, пожалуйста.
– Тогда после ужина. Мы можем остаться на озере в саду на некоторое время. Когда вы почувствуете уверенность, мы сможем вернуться сюда при свете дня.
– А мы должны?
– Конечно. Вы должны показать людям, что слухи о вашей неспособности трансформироваться или летать ложны. Или, по крайней мере, – он приподнимает бровь, – вы должны заставить их думать, что они ложны.
Потому что зелье – это, конечно же, обман. Я уже солгала королю, Арону и Одетте, – так что не совсем понимаю, почему эта ложь ощущается по-другому. Куда хуже.
– Не волнуйтесь Адерин, – Зигфрид наклоняется ближе и шепчет мне на ухо. – Я никогда не предам вас королю. Вам просто нужно доверять мне.
Я киваю.
– Да, знаю. И я доверяю, – я оглядываюсь, осматривая окрестности. – Я найду дорогу отсюда.
– Тогда до завтра. Если вы не против моего совета, – он тепло улыбается мне, – постарайтесь немного отдохнуть. Спокойной ночи, Ваша Светлость.
Когда Зигфрид поднимается по ближайшей лестнице, я иду обратно по коридорам в свои покои. Уже поздно, и я знаю, что должна поспать. Я даже переодеваюсь в ночную рубашку. Но в конечном итоге понимаю, что не могу заснуть. То ли потому, что мне холодно, и поэтому неудобно, то ли из-за какого-то другого побочного эффекта противоядия я едва могу усидеть на месте. После почти часового блуждания по комнате я больше не могу этого выносить. Я накидываю халат и иду обратно в сад.
Вокруг никого нет. Я брожу по тропинкам, наслаждаясь одиночеством, уединением и тем, как каждый цветок посеребрен луной.
Пока не слышу голоса, доносящиеся из-за ближайшей изгороди. Озадаченная, я замедляюсь и подхожу ближе, осторожно ступая по травяным обочинам.
Люсьен. И второй человек, я думаю, это Тюрик, его слуга. Голос Люсьена раздается так, словно он диктует письмо.
– …гораздо хуже, чем мы ожидали. Собрание продолжает увеличивать налоги на бескрылых, несмотря на то, что многим практически не на что жить. Любое предложение о реформе сейчас отвергается с ходу. Я верю, что если есть возможность… нет, если мы хотим добиться успеха, – он вздыхает. – Я не знаю. Я слишком устал, чтобы думать. На этом мы пока остановимся, Тюрик, прости, что не начали раньше.
– Я не возражаю, милорд. Надеюсь, вы хорошо провели вечер? Вам понравился ваш разговор с леди Трессой? Осмелюсь предположить, что ваш отец был бы доволен, если бы вы привели ее домой в Хэтчлендсе.
– Так и есть. Но я не думаю, что мы подходим друг другу.
– Ах, мне очень жаль это слышать, милорд. Хотя, конечно, она ниже по рангу леди Адерин. Я помню, что вы были очень увлечены Ее Светлостью, когда мы впервые приехали в Мерл.
– Мне кажется, ты все неправильно понял, Тюрик, – голос Люсьена холоден. – И, кроме того, леди Адерин…
– Милорд?
– Не важно. Честно говоря, мне жаль того, кто женится на ней. И это буду не я. – Наступает тишина – тишина, которая заставляет меня с удивлением задуматься, почему слова Люсьена так ранили меня. Он продолжает: – Очевидно, тебе все еще есть что сказать по этому поводу.
– Простите меня, милорд. Но нас беспокоит, за кого выйдет замуж Ее Светлость. Если она заключит контракт с кем-то вроде Патруса из Бритиса… Я знаю, что означает такой защитник: голод и страх. Мы едва спаслись. Я думал, что в Атратисе будет безопасно.
– Он безопасен.
– Пока. Но… из вас вышел бы хороший защитник, милорд. Если бы у вас был способ убедить Ее Светлость отойти в сторону…
– Это не так работает, Тюрик. И ты напрасно беспокоишься. Ее Светлость глубоко переживает о своем доминионе.
– Как скажете, милорд, – голос Тюрика звучит угрюмо и неубедительно.
– Я знаю. Тебе просто придется довериться мне. Моя верность в первую очередь принадлежит Атратису, а не его правителю. Если я ошибаюсь и леди Адерин сделает все, чтобы поставить под угрозу наш доминион, если придется выбирать между защитой Ее Светлости и защитой Атратиса, тогда я обещаю тебе: я принесу ее в жертву. Я пожертвую ею, не задумываясь.
Глава восьмая
Он пожертвует мной?
Я напрягаюсь, не желая верить тому, что слышу.
– Уже поздно. Мы должны вернуться в замок, – тон Люсьена становится резче. – И я не желаю больше слышать ни слова на эту тему, Тюрик. Ты слишком полагаешься на мое терпение.
– Да, милорд. Прошу прощения.
Голоса приближаются. Я поднимаю подол юбки и бегу назад по дорожкам во дворец и обратно в свою комнату, где захлопываю и запираю дверь на замок. А потом я сажусь на край дивана и смотрю на запертую дверь, слишком потрясенная, чтобы пошевелиться.
Ничего не понимаю.
Я привыкла полагаться на Люсьена. Доверять ему, несмотря на его предупреждения. И всего два дня назад он сказал мне, что не позволит королю причинить мне боль.
Для чего? Чтобы он сам причинил мне боль, если решит, что я каким-то образом не справляюсь?
Я догадываюсь, что он мне не друг.
Но я и не знала, что он сам выбрал роль моего судьи. Моего палача.
Внутри нарастает головная боль. Леденящий эффект противоядия неуклонно усиливается. Холод впивается глубоко в мои кости. Начинает затуманивать мои мысли.
Возможно… возможно, Люсьен просто сказал то, что должен был сказать, чтобы успокоить страхи Тюрика. Тюрика, который откуда-то выбрался живым, из Бритиса?..
У меня стучат зубы. Тлеющие угольки все еще пылают в очаге, поэтому я дую на них и добавляю еще немного дров, присаживаясь как можно ближе к огню, пытаясь вернуть тепло в свои почти онемевшие руки. Но толку почти никакого. Я не могу перестать дрожать. Мое тело холодеет, грудь болит, и, несмотря ни на что, я хочу, чтобы Люсьен был здесь и я могла умолять его обнять меня.
Но его здесь нет. Я совершенно одна. И весь ужас, от которого зелье позволило мне укрыться раньше, ожидает меня, спрятавшись в темных углах моей комнаты. Я стараюсь думать о том, что чувствовала, когда летала с Зигфридом. Чтобы вспомнить мой опыт полета в детстве.
Но все, что я помню, – это последний полет с мамой. И теперь я снова слышу ее голос в своей голове и не могу от него спрятаться. Я вынуждена слушать, снова и снова, как она говорит мне бежать, как она сопротивляется ястребам, которые преследуют нас, как кричит от боли, когда они убивают ее…
– Адерин?
– Хм?
– Адерин, тебе нехорошо? – Я открываю глаза. Летия смотрит на меня сверху вниз с озабоченным
