Летия ахает.
– Я позову лекаря…
– Нет, мне не нужен лекарь.
– Но твоя спина… – Она указывает на мои плечи.
Я с трудом выпрямляюсь и подхожу к огромному золоченому зеркалу, висящему на стене. Тут выше выреза ночной рубашки на ключице и плечах проступают фиолетовые синяки. Я совсем забыла, как тяжело телу учиться менять форму.
– Это просто синяк, Летия, он пройдет. Я преобразилась прошлой ночью. Это… – Я тычу пальцем в синяки и морщусь. – Это и утомило меня. Должно быть, я заснула перед камином.
– Ты смогла перевоплотиться? Хвала Творцу.
– Я расскажу лорду Руквуду, но что касается остального двора, то я никогда и не теряла этой способности. Убедись, что сохранишь это в секрете.
Как только эти слова слетают с моих губ, я жалею о них.
Летия краснеет.
– Как будто я когда-нибудь скажу что-то такое, что может подвергнуть вас опасности, Ваша Светлость, – наедине со мной, она обращается по титулу только тогда, когда сердится. Я открываю рот, чтобы извиниться, но волна боли заставляет меня схватиться за плечо. Моя подруга вздыхает и качает головой. – Ложись в постель. Я попрошу горничную принести горячей воды для ванны. И платье с высоким воротом сегодня, я думаю…
Из-за Летии я чувствую себя немного менее раздраженной к тому времени, когда мне приходится встретиться с Люсьеном. Он ждет в гостиной с блокнотом наготове. Когда я вхожу, он оглядывает меня с ног до головы.
– У вас такой вид, будто вы с кем-то дрались.
– Вы выглядите не намного лучше. – Он не может этого отрицать. У него темные круги под глазами, он небрит, и по состоянию его одежды вполне возможно предположить, что он одевался в темноте.
– Я работал допоздна… по предложению, которое мы представляем министру рынков относительно снижения тарифов на экспорт олова.
– Вот как?
На мгновение я думаю о том, чтобы забросать его вопросами. Я могла бы сказать ему, что слышала его в саду с Тюриком. Могла бы обвинить, осудить – прогнать его. Защитить себя, отправив его обратно в Атратис с позором. Я смотрю на него, надеясь прочесть на его лице хоть какой-то признак того, что услышанное прошлой ночью было ошибкой. Что я все еще могу доверять ему. Но выражение его лица, как всегда, тщательно сдержанное.
Я смотрю слишком долго.
– Что-то случилось, Ваша Светлость?
– Нет, – пожалуй, лучше держать его на виду. – Я с нетерпением жду вашего доклада.
Он слегка хмурится.
– Могу я узнать, что вы делали вчера вечером, Ваша Светлость?
– Я обращалась в лебедя.
Мое заявление произвело такое сильное впечатление, на какое я только могла надеяться. У моего советника отвисает челюсть, и он молча смотрит на меня целых полминуты.
– Но… но как?
Я колеблюсь. С одной стороны, я вовсе не собиралась рассказывать Люсьену о зелье. С другой стороны, если я продолжу летать, Люсьен не сможет понять, что Зигфрид каким-то образом замешан в этом деле. Я пожимаю плечами:
– Лорд Зигфрид смог мне помочь. С его… воодушевлением, я обнаружила, что могу преодолеть трудности, которые испытывала. Нам даже удалось совершить короткий перелет.
Волнение исчезло с лица Люсьена, оставив один только холод.
– Какое счастье. Я не знал, что у Его Светлости такой дар к учению. Возможно, вам двоим стоит совершить полет на публике, это может заставить замолчать распространителей слухов.
Я борюсь с искушением сказать ему, как мало ему подходит этот презрительный тон.
– Нет, до тех пор, пока мой полет не станет увереннее, я не могу этого сделать.
– Как пожелаете, – Люсьен кланяется и открывает блокнот. – Я думаю, как только свадебная церемония закончится, мы вернемся в Атратис. Если вы согласны, я попрошу разрешения у секретаря Его Величества. Мы могли бы уехать уже на следующий день.
Так рано? Несмотря на опасность, в которой я нахожусь, вопреки тому, что король вызывает у меня отвращение и ужас, я все еще не могу уйти. Я не нашла места, упомянутого в книге Франта. Я так и не узнала, что случилось с Флейфезером. Но я ничего не могу объяснить Люсьену. Я отмахиваюсь от него.
– Я обдумаю ваше предложение.
– Благодарю вас, Ваша Светлость. По крайней мере, наш обратный путь будет легче, теперь вы можете летать.
Он уходит, а я закрываю глаза и массирую виски. Головная боль, которая мучила меня прошлой ночью, грозит вернуться. Полагаю, Зигфрид мог бы дать мне зелье и отправить обратно в Мерл. Но кто-то – Люсьен? – должен будет дать мне противоядие. И как я буду продолжать летать после этого?
Эти вопросы все еще не дают мне покоя, даже когда через восемь часов я направляюсь сменить одежду к обеду. До прихода Летии я снова пытаюсь преобразиться. Я делаю все возможное, чтобы вернуть ощущение перемены, которое зелье дало мне прошлой ночью, для преодоления части меня, продолжающей переживать нападение, но это не срабатывает. Страх и боль все так же невыносимы, как и всегда. По крайней мере, сейчас я полностью завишу от доброй воли Зигфрида.
Начнем с того, что мои уроки пилотирования идут хорошо. Кажется, я становлюсь сильнее. Синяки и боль от трансформации немного ослабевают, а озноб, вызванный противоядием, становится менее интенсивным. Но к концу второй недели что-то, кажется, меняется. Мне все труднее сосредоточиться. Мой разум во время полета и сразу после него кажется отупевшим и непослушным, он сужается до самого ближайшего момента, до следующего взмаха крыльев, до всего лишь механического восприятия движущихся против ветра крыльев. И я становлюсь забывчивее: пару раз, когда мы летим, я изо всех сил стараюсь вспомнить названия своих конечностей. Однажды вечером, когда мы возвращаемся через сад, я неохотно делюсь своими опасениями с Зигфридом.
– Я не могу позволить себе прекратить летать. Но что, если это зелье действует на меня каким-то другим образом? Что, если это навсегда? – Я прикусываю нижнюю губу, думая о том полете, который мы только что совершили. – Я должна быть в состоянии запомнить слова «холм» и «озеро».
Зигфрид обнимает меня за плечи.
– Не беспокойтесь. Я свяжусь со своим другом, узнаю, нужно ли что-то добавить к зелью или что-то изменить в дозе. Он умный человек. Он найдет лекарство.
– А что, если он не сможет?
– Он сможет, – Зигфрид одаривает меня улыбкой. – Я тщательно выбираю друзей.
– Возможно, я смогу встретиться с ним. Я могу описать симптомы…
– Боюсь, что нет: он больше не живет в Солануме. Жаль, потому что я уверен, что вы бы хорошо поладили. Вот, – он срывает с клумбы рядом с нами прекрасный красный георгин и передает его мне, – подарок от одного друга другому. Вы мне доверяете, не так
