– Но вы не можете… – Слова вылетают прежде, чем я успеваю их остановить.
Глаза Зигфрида сужаются.
– Не могу?
Я не уверена, что смогу спасти себя, но я должна хотя бы попытаться спасти свою кузину.
– Вы… вы не можете ожидать, что я буду ждать так долго, чтобы быть с вами. Как вы говорите, Одетта не хочет править. Возьмите меня в жены сейчас, и я уговорю ее отойти в сторону. Вы будете претендовать на престол как мой муж.
Его лицо смягчается.
– Вы хотите этого так же сильно, как и я. Я знал, что вы захотите. Но все должно случиться именно так, как я описал: я не буду рисковать перевесом мнений внутри Собрания или войной между доминионами. Слишком много благородной крови прольется. Но мы не должны ждать. Любовница короля обладает официальной придворной должностью; как только я стану королем, я восстановлю ее, и наш союз будет благословлен почтенными сестрами в храме. Тогда мы сможем быть вместе. – Он целует меня в губы, и я не смею сопротивляться. – Нам пора. Я провожу вас обратно в ваши покои.
На обратном пути через Цитадель мы не разговариваем. Но как раз перед тем, как свернуть за последний угол в коридор, где расположена моя комната, он тянет меня в темный уголок.
– Через два дня я возвращаюсь в Эль’Аммергея, чтобы заняться кое-какими делами. У нас может быть не так много времени наедине до свадьбы, так что помните: это наш секрет. И никому ни слова об этом. Просто ведите себя как обычно, и пусть события идут своим чередом. И не забывайте, что вы мне должны, – он достает из кармана пузырек с зельем и держит его передо мной. – Я держу в своих руках вашу жизнь и вашу власть так же, как и это зелье. Одно слово Собранию, и ваш обман будет раскрыт. Вы потеряете все, любовь моя.
– Пожалуйста… – я едва слышно произношу это слово.
Зигфрид улыбается в темноте и убирает зелье.
– Вы меня понимаете. Я знал, что вы поймете.
Мы продолжаем наш путь. Зигфрид открывает дверь в мои покои и откланивается. Я захожу внутрь, закрываю дверь, запираю ее на замок и на мгновение прислоняюсь к ней спиной, прежде чем опуститься на пол.
Но страх не дает мне покоя. Я стягиваю с себя платье и нижнее белье в намерении изменить облик; если я смогу трансформироваться самостоятельно, у Зигфрида не будет надо мной власти. Все остальное между нами станет его словом против моего. Поэтому в слабом мерцании звезд и в темноте новолуния я пробую. Я пробую снова и снова. Но с каждой неудачей мое отчаяние растет, а точка трансформации, кажется, отдаляется все дальше и дальше.
Что я наделала?
Что мне делать теперь?
Серый свет раннего утра застает меня все еще на ногах. Я сижу в кресле с видом на фьорд. Этой ночью я не спала. Вместо этого я планировала, или пыталась планировать, и думала. В основном я думала о власти и о том, как люди вроде моего дяди, Зигфрида и Патруса используют ее, чтобы получить все, что им захочется. Как власть развращает их и всех, кто попадает к ним в окружение. Разве я тоже не испорчена? Поступок дяди побудил меня искать мести, а деяния Зигфрида позволили мне осуществить ее. На моих руках кровь: кровь бескрылого, который умер в Нижнем Фарне; кровь дворянина, который умер прошлой ночью; возможно, и кровь других. Зигфрид был прав: в самом сердце королевства язва. Но это не только король, к которому у меня нет никакой жалости. Это все мы.
Одетта, я надеюсь, увидит необходимость перемен и примет меры. Я должна дать ей этот шанс. Я должна помешать Зигфриду захватить престол. Я должна защитить наследие своей матери, защитить Атратис, за благополучие которого она и мой отец так упорно боролись. Надеюсь, моя кузина сумеет спасти королевство. Я просто хочу спасти свой доминион. И, возможно, если смогу, себя.
День плавно течет. Как и велел Зигфрид, я провожу его точно так, как было запланировано. Я соблюдаю все свои обязательства и стараюсь не говорить и не делать ничего такого, что могло бы возбудить интерес или внушить мысль, что я чем-то сильно озабочена. Каждый раз, когда я смотрю на часы, я хочу, чтобы время текло быстрее, чтобы я могла снова побыть одна и расслабиться. Часы тянутся бесконечно. Но в конце концов моя последняя встреча, с художником, который делал наброски для портрета свадебного торжества, закончилась. Я возвращаюсь в свою комнату и прошу Летию прислать ко мне Люсьена.
Он приходит. Я запираю за ним входную дверь, приглашаю его в свою спальню, закрываю и запираю эту дверь тоже. Он краснеет; я бы нашла это забавным, если бы не была так взволнована происходящим.
– Мне нужно вам кое-что рассказать, Люсьен. Кое в чем признаться, – его румянец становится еще ярче.
– Если это касается вас и лорда Зигфрида…
Волна раздражения заставляет меня сжать кулаки.
– Так и есть. Но это не то, о чем вы, очевидно, подумали.
Он опускает голову.
– Простите, Ваша Светлость. Пожалуйста, продолжайте.
Я открываю рот и замираю. Я не знаю, с чего начать. Я не хочу раскрывать то, что должно разрушить то уважение, которое Люсьен питал ко мне, то, что может напоминать об обещании, которое он дал Тюрику.
Но сейчас речь идет об Атратисе, а не обо мне. Я хочу спасти своих кузенов. Но я также должна защитить свой доминион. Поэтому я прочищаю горло и поднимаю подбородок.
– Вы хотели знать причину, по которой Зигфрид покинул двор сразу после того, как король заболел; он отсутствовал по делам, которые касаются меня. Я нашла информацию, которая предполагала, что семья ястребов все еще жива и обитает в Олорисе. Поэтому по моей просьбе Зигфрид отправился на поиски людей, которые убили мою мать, – Люсьен наблюдает за мной, но тут же отворачивается, качая головой. Я заставляю себя продолжать: – Вчера поздно вечером Зигфрид вернулся. Он отвел меня в комнату где-то глубоко в Цитадели, где у него был под охраной один человек, выживший, один из двух ястребов, которые напали на меня и убили мою мать. Я поговорила с этим человеком, спросила его, зачем он это сделал и кто
