Люсьен хмуро смотрит в пол. На его шее пульсирует вена.
– Король? Король убил вашу мать?
– Да.
Он бранится и проводит пальцами по волосам, скорее со злостью, чем с удивлением.
– Зачем Зигфрид вам все это рассказал? Вы уверены, что это не ловушка?
– Я так не думаю. Он верит, что я поддержу его. Что я хочу быть с ним.
– Конечно, он так думает. – Его слова обрываются. – После того, как он помог вам отомстить за убийство вашей матери… – Наконец он снова смотрит на меня. От разочарования в его глазах у меня сжимается сердце. Хочется исчезнуть. – Я просил вас забыть об этом, Адерин. Вы видели, что случилось с лордом Хоукином только из-за того, что он упомянул вашу мать…
– Все гораздо хуже.
Он восклицает с недоверием.
– Разве может быть хуже?
Я с трудом сглатываю и выпрямляюсь.
– У Зигфрида есть друг, химик. Он создал зелье… я не совсем понимаю, как оно работает, но оно заставляет представителей нашего вида трансформироваться. Зигфрид давал мне это зелье. Именно так я научилась летать.
Люсьен отстраняется от меня.
– Вы хотите сказать, что ваша способность…
– Не вернулась. Я могу изменить свою форму, только когда Зигфрид дает мне зелье. И вернуть человеческий облик я могу, только когда он дает мне противоядие. Без него я привязана к земле и все так же бескрыла.
Люсьен долго смотрит на меня, словно не может понять, что я только что сказала.
– Замечательно, Ваша Светлость. – Он отодвигает стул, стоящий рядом, и толкает его так сильно, что роняет его спинкой к камину. – Просто отлично. В лучшем случае вы втянули Атратис в попытку государственной измены. В худшем – вы отдали весь доминион монстру.
Глава двенадцатая
– Но что мне оставалось делать? – Я умоляюще развожу руками. – Мне нужно было быть в состоянии летать уже к свадьбе, иначе король…
– Король, по вашим собственным словам, вот-вот умрет.
– Но… но если бы я не попросила Зигфрида о помощи, то кто бы мог сказать, что он не собирался совершить то же самое? Он все еще планирует жениться на Одетте. Если бы мы с ним не были знакомы, он мог бы заставить меня взлететь на свадьбе и потребовать у меня Атратис, если бы я не смогла.
Люсьен нетерпеливо машет рукой.
– Мог бы… Сделал бы… Я не собираюсь спорить с вами о вещах, которые еще не произошли. Дело в том, что вы преследовали свои собственные интересы – как обычно. – Он стучит кулаком по стене и стоит, уставившись на меня. – Вы действовали, не думая об Атратисе, не думая о людях, которые зависят от вас, не думая ни о чем, кроме своих собственных желаний. Если бы вы пришли ко мне…
– Я бы пришла к вам на следующий день после смерти Хоукина. Но Летия не смогла вас найти. И после того, как я впервые полетела с Зигфридом, я хотела сказать вам правду, Люсьен, я действительно хотела, но я… – Я замолкаю. Я не собираюсь напоминать Люсьену о том, что он сказал Тюрику той ночью в саду. Он уже выглядит так, словно с радостью убил бы меня.
– Что? – У него ледяной голос.
– Зигфрид был добр ко мне, по крайней мере, он казался добрым. Он говорил со мной, проводил со мной время и предложил мне свою помощь.
Люсьен опускает взгляд.
– Значит, вы влюбились в него?
– Нет. Я никогда его не любила. Я думала, что мы друзья, вот и все. По крайней мере, до той ночи в Дофлере.
– Дофлер? Что случилось в Дофлере?
Усталость затуманивает мой мозг. Я пытаюсь вернуть разговор к заговору Зигфрида.
– Это не имеет значения. Ничего. Какая разница…
– Что случилось, Адерин? Он сделал вам больно? – Люсьен подходит ближе, его глаза сверкают. – Клянусь, я убью его, если…
– Ничего не случилось, Люсьен! Он поцеловал меня, я сказала ему остановиться, и он перестал, – я не хочу вспоминать, что мне было жаль Зигфрида, не говоря уже о том, чтобы произносить это вслух. У меня болят плечи, я поднимаю руку и пытаюсь растереть мышцы. – А вам-то какое дело? Я была слишком глупа, что пошла туда с ним.
Я вопросительно смотрю на Люсьена.
Он пожимает плечами:
– Причинить вред вам – значит навредить Атратису. Я чувствую себя обязанным по чести добиться компенсации за ущерб.
Люсьен и его честь – интересно, волнует ли его что-нибудь еще? Но я слишком устала, чтобы вести спор дальше.
– Вы не могли бы помочь мне взлететь, Люсьен. Я не знаю, к кому еще обратиться, – он смотрит на ковер и не отвечает. – Остановить Зигфрида – вот что сейчас важно. Можете потом ругать меня за отсутствие здравого смысла, если мы оба останемся живы.
Люсьен вздыхает и проводит обеими руками по волосам.
– На этот раз вы правы. – Он поднимает стул, но тут же прислоняется к стене, скрестив руки и ноги. – Ну что, Ваша Светлость?
– Я подумала…
– Давно пора, – бормочет Люсьен.
– …есть две вещи, которые мы должны сделать. Во-первых, найти какие-то осязаемые доказательства планов Зигфрида. Я могла бы пойти прямо к Собранию, но тогда это будет просто словесная перепалка. И я не думаю, что меня послушают. Тем более когда все убеждены, что мы с Зигфридом любовники, – это слово кажется мне горьким на вкус.
Люсьен сжимает губы, как будто только героическим усилием удерживает себя от едкого замечания.
– Довольно. Вы можете найти комнату, в которую он привел вас вчера вечером?
– Я могла бы попытаться, но… – Я качаю головой. – Скорее всего, нет. Я не знала, что он задумал, когда мы направлялись туда, и потом… – Я снова слышу тошнотворный стук плоти о камень, когда олорские стражники бросили тело Флейфезера в подвал. Стражники, которых там вообще не должно было быть. По моему позвоночнику пробегает рябь ужаса. – Вместо этого я обыщу комнату Зигфрида. Он сказал мне, что послезавтра возвращается в Олорис. Я найду удобный момент и проскользну внутрь.
Люсьен качает головой:
– Это слишком опасно. Если вас поймают…
– Если меня поймают, я скажу, что забыла про его отъезд, что хотела его видеть и решила оставить записку. Как-то так.
Он смотрит на меня с сомнением.
– Но что, по-вашему, вы найдете? Он не оставит компрометирующие улики разбросанными по спальне. Зигфрид умен.
– Так и есть, – я качаю головой. – Я не понимаю, как король мог обмануться, как мог счесть его глупцом.
– Он хотел в это верить, – отвечает Люсьен. – Это уже полдела.
– Думаю, да. Но я
