– Вы связаны, – преподобная мать держит перед нами руку с пятью растопыренными пальцами, изображающими солнце. – Желаю вам счастья друг с другом, долгих лет жизни и много наследников. А теперь скрепите свой союз поцелуем.
Мы с Ароном поворачиваемся лицом друг к другу. Я закрываю глаза, поднимаю голову и чувствую, как его губы на мгновение прижимаются к моим.
Часы бьют шесть.
– Люсьен…
Арон кивает.
– Нам надо спешить. Тарл, возьми моего слугу и темного стражника и отправляйся к башне во фьорде. Там заточена бескрылая женщина – придется выломать дверь. Тебе тоже лучше сходить к врачу.
Глаза Тарла расширяются, но он кланяется.
– Да, Ваше Высочество. Я позабочусь об этом.
Преподобная мать снова завязывает веревки своей накидки.
– Я должна вернуться в храм, но буду готова, если Собрание пошлет кого-нибудь расспросить меня об этом браке. – Она смотрит на светлеющее небо за окном. – Скоро рассвет. – Колокол Цитадели начинает звонить, призывая двор посмотреть, как умирает Люсьен. – Вам лучше отправиться прямо на место казни.
Арон передает мне завернутый в ткань сверток.
– Вся переписка Зигфрида и твоего отца, – он поднимает брови. – Ни у одного из наших отцов к концу этого года не останется положительной репутации.
– Я думаю, они оба останутся с той репутацией, которую заслуживают, – я прижимаю пакет к груди. – Пойдем.
Мы бежим от комнат Арона вниз по дворцу. Но коридоры и лестницы полны людей, движущихся в одном направлении, и наше продвижение замедляется по мере приближения к двум дверным проемам, ведущим на балкон над ареной.
Я оглядываюсь, пытаясь определить членов Собрания, но из-за толпы это становится невозможным.
– Мы опоздаем…
– Я знаю другой способ. – Арон берет меня за руку и тащит с балкона к другой лестнице. Мы спешим дальше, мимо вестибюля, вниз, в мрачные комнаты, где в основном живут и работают бескрылые.
Звон прекращается.
– Куда мы идем? – Мой голос резок от беспокойства. – У нас нет времени…
– На площадь казни. Не очень далеко. – Он тянет меня по другому коридору. За следующим углом – комната, полная темных стражей. Я думаю, это первый раз, когда я вижу кого-то из них без шлемов. Арон торопливо беседует с одним человеком, судя по знакам различия, капитаном; тот надевает шлем и ведет нас вперед. Вместе мы бежим по еще одному коридору и спускаемся по следующему лестничному пролету, а потом появляется дневной свет и дверь…
Там, на дальней стороне заросшей травой площадки, стоят два каменных столба. Люсьен обхватывает руками одну из колонн, как будто обнимает ее, но потом я вижу, что его запястья и лодыжки прикованы к металлическим петлям, торчащим из камня. Он голый, и на спине у него кроваво-красные рубцы, и пока я смотрю, один охранник вскидывает хлыст над плечом, а другой поднимает жирного бурого червя в клешнях…
– Нет! – Я рычу и бросаюсь вперед, не сознавая ничего, кроме отчаянной потребности спасти Люсьена, стаскиваю с себя мантию и превращаюсь в лебедя прямо на бегу. Сила изливается из меня. Она сжигает мою человеческую форму, и я прыгаю, взмывая в воздух, широко расправив крылья. Охранники сгибаются, падают на колени, кричат и хватаются за головы, когда мое тело прорывается через них. Нырнув к двум ближайшим к Люсьену людям, я бью их крыльями, отбрасывая в воздух, подальше от него. Они врезаются в валуны на краю травы. Ни один не встает. Я приземляюсь рядом с колонной, меняю свою форму обратно на человеческую и присаживаюсь там. Запыхавшаяся. Дрожащая.
Меня окружает тишина.
– Адерин, – Арон рядом со мной. Он снова накидывает мне на плечи плащ и помогает подняться. Мы становимся перед Люсьеном, заслоняя его собой.
– Письма?
– Они у меня.
Мы с Ароном вместе стоим перед судом.
На верхнем балконе королева стоит между Зигфридом и Одеттой. Зигфрид ошеломленно смотрит на меня, широко раскрыв глаза и рот. Тюрик, стоящий позади него, выглядит так, словно его сейчас стошнит. Но лицо королевы искажено гневом. Она хватается за перила перед собой.
– Предатели! Убийцы! Хватайте их!
Охранник направляется к нам, вытаскивая из-за пояса топор.
– Стой! – Голос Одетты дрожит, но звучит ясно. – Как ваша будущая правительница, я приказываю остановиться. Никто не должен их трогать, – охранник на мгновение колеблется и отступает назад.
Арон указывает на королеву.
– Единственный предатель здесь, мачеха, – это ты. Ты и тот человек рядом с тобой. Зигфрид из Олориса. Который к тому же твой сводный брат. И твой любовник.
На главном балконе раздается шокированный ропот зевак. За оградой арены раздался еще более громкий крик бескрылых слуг.
Зигфрид смеется.
– Ложь. Безрассудная ложь ничтожного, бескрылого мальчика, желающего вернуть себе престол, в котором ему было справедливо отказано. Смотрите, – он поворачивается к придворным, – предательница, защитница Атратиса стоит рядом с ним.
– У нас есть письма, Зигфрид. – Я беру у Арона сверток и поднимаю его. – Письма, которые вы с моим отцом писали друг другу, планируя убийство короля. И кто, не зная ваших отношений, заподозрил бы королеву в отравлении собственного мужа? Вы, она и мой отец, – виновные. Лорд Руквуд нашел одну из записных книжек моего отца и принес ее мне, вот и все. – Я свирепо смотрю на придворных, вызывая их недоверие. – Он невиновен.
– Нелепость, – Зигфрид снова смеется, но голос у него напряженный. – Вы хотите, чтобы мы покорно проглотили это изысканное произведение фантазии?
– Я ожидаю, что Собрание рассмотрит эти письма. Я призываю их, и это мое право как защитницы. И тогда я дам показания. Я расскажу им, как король планировал убийство моей матери, и как ее смерть заставила моего отца отомстить. О зельях, которые мой отец создал и поделился с вами. О ваших планах, когда вы станете королем, избавиться от Одетты и жениться на мне, чтобы получить контроль над Атратисом и Собственностью Короны, а также над Олорисом. Я расскажу им о королевском убийце, ястребе, чье тело лежит в подвале под этой самой Цитаделью…
– И я расскажу им. – Голос Одетты стал тверже. – Как вы держали меня в тюрьме после смерти моего отца и угрожали жизни моего брата, когда я сказала вам, что не выйду за вас замуж.
Сбивчивый шум – выкрикиваемые вопросы и споры – доносится с главного балкона, отвлекая меня, но мое внимание возвращается к королевской ложе, когда я задыхаюсь от боли. Зигфрид одной рукой вцепился в волосы Одетты. В другой руке он держит нож, острие которого упирается в шею Одетты.
– Арон…
Тишина опускается, когда остальная часть аудитории понимает, что происходит.
– Убери руки от моей сестры, трус, – Арон вытаскивает свой меч, хотя он должен знать, что мы слишком далеко, чтобы что-то предпринять. – Иди сюда и сразись со мной.
Но отвечает королева:
– Думаю, что нет, Ваше Высочество, – теперь ее первоначальная ярость прошла, выражение лица спокойное, голос странно
