— Я понимаю, ваше удивление, любезный, но поверьте, мы можем отличить человека от нелюдя. — Улыбнулся жрец, довольный произведенным эффектом. — Квадратные тела, крупные головы, покатые лбы, мощные зубы… Чистокровные жители лесов.
— Как же вам удалось наставить их на верный путь, — прищурился граф, — если они не способны должным образом разговаривать?
— Зашей богохульнику рот, и не сможет он нести ересь свою, но отрежь ему уши, и не услышит он тебя. — В очередной раз обратился к Черно-Белой Книге толстяк. — У тварей действительно есть проблемы с речью, но они понимают многое. Лучше собак. Полагаю, при должном терпении опытный дрессировщик обучил бы их грамоте, но мы еще не успели запросить из столицы умельца.
— И тем не менее, успехи поразительны. — Задумчиво пробормотал лорд Морган. — Если вы сумеете добиться того же не с несколькими особями, а, допустим, целым племенем… Поистине, то будет выдающимся достижением, и вы получите сан кардинала, а при определенной удаче — место Первосвященника…
— Вы мне льстите, милорд. — Подобострастно произнес настоятель. — Боюсь, в ближайшие века Высокий Трон для арезардцев останется недоступен. Но если угодно, я могу поподробнее рассказать, про вудвосов.
— Угодно. — Кивнул владыка, ловя каждое слово. — Это более чем любопытные опыты, ведь вы, несомненно, первые приручили тварей.
— В таком случае… — Задумавшись, священник замолчал на несколько секунд, почесывая лысую голову, после чего продолжил:
— Все началось с девы Гледы, нашедшей в лесу раненого “листовичка”, как она впоследствии назвала пещерного человека. Не смотря на преклонные годы, она дотащила страждущего до обители и выхаживала почти месяц. А когда зверь пришел в себя, сумела успокоить.
— Невероятно… — Пробормотал Ирвин, и довольный монах энергично закивал:
— Безусловно. Некоторые даже видят в том чудо всевышнего, но я не берусь утверждать подобное.
— Не утверждая и обратного. — Метко добавил лорд.
— Я лишь скромный служитель Его, не мне судить. — С достоинством ответил жрец. — Как бы там ни было, заблудшая душа обратилась к свету. Вудвос покинул дом божий, но через неделю после исцеления вернулся, ведя за руки двух детенышей и их мать. То было пару месяцев назад, и каждый день с этого мига спасенный помогает чем может. Незадолго до моего отбытия в Цаплин Холм он даже привел из леса отрока. Избитого, не осознающего себя и обреченного на голодную смерть.
— Пастырь, опишите его. — Резко велел лорд Морган прищурившись. В уголках его глаз мелькнули злые искорки, но простодушный толстяк не заметил подвоха, очевидно не понимая заинтересованности феодала в каком-то оборванце.
— Обычный, непримечательный парнишка. — Развел он руками. — Среднего роста, худощавый, темноволосый… кареглазый.
— Сир Ирвин. — Многозначительно произнес граф, и капитан молча кивнул, поднимаясь с насиженного места. Покидая обеденную залу, он краем уха уловил объяснения сюзерена о пропавшем во время недавнего штурма оруженосце, но пустые россказни совершенно не волновали рыцаря. Впервые за время службы ему дали возможность проявить себя. Не распределить, кого отправить в дозор, а кого ходить строевым шагом или стрелять из лука, не что подать на завтрак, обед и ужин, а решение по-настоящему значимого вопроса. На кону стояло… Пожалуй, все. Провал означал миллион гнусных последствий, удача обещала статус второго лица в замке. Человека, которому можно доверить миссию любой сложности.
— Эй ты! — Прикрикнул воин на скучающего стражника. — Стрелой лети к Ыбы, пусть срочно явится в комнату Кота. Давай, шевелись, а не пасть разевай!
Проводив сверкающего пятками постового взглядом, Ирвин спешно направился в южную часть замка к покоям друга. Сердце стучало в груди, ноги сами собой ускорялись с каждым шаг, душа ликовала. На границе обитаемого мира шансы выпадали раз в тысячу лет, и мужчина собирался по полной воспользоваться своим.
Для приличия саданув по двери, рыцарь не стал дожидаться ответа и вихрем ворвался в спальню Рамона — помещение, достойное разве что нерадивого слуги, а то и вовсе кладовки. Освещенная через миниатюрное окно-бойницу каморка два на три метра вмещала жесткую кровать, шкаф и небольшую тумбочку наверняка приглянулась бы трапезничающиму в компании лорда настоятелю или бездомному. Дети нашли бы ее забавной, нищие — приемлемой, но мещане — убогой. А привычка хозяина обходиться без свечей повергла бы в шок и первых, и вторых, и третьих. Но эгерийца не волновало чужое мнение. Он жил так, как считал нужным, а на все аргументы окружающих отвечал холодной улыбкой.
Неприклонно-вежливое выражение вообще редко покидало его лицо, но по нелепому стечению обстоятельств именно сейчас Ирвин застал друга угрюмым точно погода в ноябре.
Вертя в руках короткий меч, приобретенный на замену утонувшему в реке, приятель хмурил брови, недовольно цокал и вздыхал. Лезвие же плясало в воздухе, выписывая невероятные кренделя, но абсолютно не радуя своего обладателя.
— Попробуйте.
Кот протянул оружие эфесом вперед, и Ирвин совершил несколько резких взмахов.
— Никогда не понимал, почему ты не заменишь зубочистки на нормальный полуторник. — Признался он, возвращая клинок. — Думаю, кузнец справился с работой. Хороший баланс, удачный вес.
— Справился. — Согласился Рамон. — Но клянусь волнами Эйрехо, за дюжину ударов донна Чума перерубила бы эту дешевку пополам.
— Предлагаешь нанять охотников за жемчугом и приказать прочесать дно Вельи?
— Я думал о подобном варианте, — тяжело вздохнул эгериец, убирая меч в ножны, — но вынужден констатировать: они не найдут мою возлюбленную среди ила, даже если отважатся нырнуть в здешние воды.
— Чего им боятся? — Приподнял брови капитан стражи.
— Холода, сеньор. Холод страшнее самой злобной лесной твари, особенно на глубине. А ныряльщики проводят там многие часы… Впрочем, все — вздор. — Театральным жестом фехтовальщик смахнув несуществующие слезы. — Бедной донне Холере придется вести танец смерти с этой безымянной посредственностью. Мир несправедлив.
— Кто бы того… сомневался… — Донеслось из коридора, и в комнату ввалился Ыбы, источающий тяжелый запах спиртного.
— Закрой дверь. — Приказал Ирвин и, дождавшись конфиденциальной обстановки, понизил голос:
— Возможно мальчишка жив.
— Какой еще? — Не понял солдат герцога, но схватывающий на лету Кот жестом велел ему замолчать и коротко уточнил:
— Касиан?
— Да. Хотя это не точно. — Признал рыцарь. — Жирный пьяница, приехавший вести идиотскую церемонию, заявил, что в монастыре приютили отрока, похожего на племянника его светлости. К счастью, хряк не понял, кого подобрал в чаще, а засранец не пришел в себя.
— А если придет, то может обратиться к королю или церкви за защитой и правосудием. — Подхватил мысль сир Рамон, задумчиво почесав подбородок. — Друг, что вы предлагаете?
— Закончить работу. Прийти в Кум-Келли и перерезать щенку горло.
— Безродный юноша, погибший от рук таинственных убийц. — Промурлыкал эгериец, смакуя сказанное. — Ни следов, ни свидетелей, лишь синеющее тело в луже алой крови… Разумно. Никто не станет разбираться ради пустого места. Скорее наоборот, монахи заметут следы дабы сохранить репутацию.
— Именно. Ыбы, сможешь опознать его при встрече?
— Угу. — Недовольно буркнул сотник. Перспектива сменить веселые пьянки в недавно отстроенном кабаке на тяжелую и грязную работу очевидно
