— Нечестно! — Воскликнул тот, жмурясь, и тут же получил мощнейший пинок в солнечное сплетение. Задыхаясь, он повалился на землю. Грязь в глазах мешала нормально видеть, боль в груди — двигаться, но оставшиеся нетронутыми уши прекрасно справлялись с работой, уловив спокойный голос Эгиля:
— Реши, кем хочешь стать: воином, или клоуном в сверкающем доспехе. Если вторым, то продолжай заниматься у закованных в железо дураков. Если первым — жду за час до заката на выходе из крепость… крепости.
***
Это было неправильно, даже недопустимо! Второй наследник Цаплиного Холма, сын графа Марвина из славного рода Валадэров не мог позволить себе ждать какого-то наглеца, но вот уже четверть часа переминался с ноги на ногу, злобно поглядывая на опускающийся солнечный диск. И, будь прокляты все наемники мира, готовился проторчать на оговоренном месте в десять раз больше, если потребуется. Разрываемый тягой к постижению воинского искусства варваров и банальным желание отомстить за недавнее унижение, он вышагивал вдоль частокола, ловя на себе взгляды возвращающихся с промысла рыбаков и напрягшихся привратников, не способных расслабиться в присутствии молодого господина. Побелевшим бедолагам, замершим по стойке смирно в ожидании нагоняя за несуществующие грехи, оставалось лишь посочувствовать. Нет бы взяли пример с дозорного-усача, разговаривающего с высокородным дворянином точно с соседским сорванцом…
— Думал не придешь. — Раздалось сзади.
Резко развернувшись, Касиан уткнулся в огромное брюхо Эгиля, неловко отлетел назад и энергично замахал руками, стараясь удержать равновесие. Глядя на более чем забавную реакцию юноши, северянин гулко расхохотался:
— Если бы я в твоем возрасте шатался от каждого столкновение с кем-то крупнее, то отец поставил меня на лед, взял в руки жердь и лупил что есть мочи, заставляя уворачиваться от ударов. — Заявил норн, небрежным жестом призывая следовать за ним. — А упади я, отдубасил бы с удвоенной силой, дабы не позорил предков.
— А если бы я опоздал на мной же назначенную аудиенцию, то… Не знаю, что бы было, но точно ничего хорошего. Хотя палкой бы не били. У нас так не воспитывают. — Вздохнул Кас, размышляя, зачем наемнику потребовалось встречаться в небольшой деревеньке, выросшей рядом с крепостной стеной, игнорируя пусть крохотное, но обустроенное ристалище во внутреннем дворе.
Ползущие в единственный кабак после тяжелого дня мужики, продолжали скользить взглядами, но теперь в них читалось желание разминуться с великаном побыстрее, а вечно ворчащие бабы проходили мимо, не удостаивая бездельников и этого. Стоит ли зыркать на кого попало, если собственный благоверный в очередной раз собрался нажраться до скотского состояния, а дома ждет выводок неугомонных детей? Никак не стоит. Кажется, даже многочисленным курицам и паре свиней не было никакого дела до проходящих мимо обитателей замка. А ведь эта дыра могла превратиться в процветающий город, складывайся житие местных хоть немного попроще. Понимали ли они (или их родители) переселяясь на фронтир, где собираются обосноваться? Ожидали оказаться на границе жизни и смерти, или представляли просту необжитые земли? Зародилось бы в их глазах хоть какой-то интерес к путникам в лучших условиях, или унылое безразличие — предел мечтаний серых душонок черни? Парень не знал ответов на этот и многие другие вопросы, но надеялся когда-нибудь найти их.
— Жестокость рождает силу. — Произнес Эгиль, косясь на дверь питейного заведения. На его обветренном лице появилось нескрываемое желание пропустить кружечку-другую медовухи, борющееся с непонятной прихотью устроить юноше курс молодого бойца. Последнее все-таки победило, и здоровяк продолжил:
— В местах, где необходимо выгрызать у судьбы еще один день, души закаляются. Ты бывал в кузня? В кузне?
— Угу. — Ответил Касиан, провожая взглядом смазливую селянку. — Ничего интересного.
— Ты прав, мальчик. — Легко согласился норн. — Интересного там действительно мало. Гораздо веселее стучать молотом по голове врага, чем по наковальне, но я сейчас не об этом. Железо становится твердым лишь побывав в печи, а после в холодной воде. Так же и человек. Чем хуже ему приходилось — тем сложнее сломать.
— Так себе теория. — Усомнился парень. — у безногих жизнь не сахар, а воины из них не получаются.
— Кому-то боги дают силу поднять над головой топор, а тебе, похоже, даровали только талант чесать языком. — Хмыкнул северянин, почесывая рукой ниже спины. — Не умничай, щенок.
— Я вообще-то сын графа! — Повысил голос Касиан. Публичная выволочку от какого-то оборванца могла подорвать не только его статус, но и репутацию семьи в глазах черни. Ни один Валадэр не позволил бы такого.
Расхохотавшись, Эгиль картинно хлопнул себя ладонями по пузу, невольно приковывая внимание прохожих и патрулирующих улицу стражников.
— Ты сам граф? — Поинтересовался он успокоившись.
— Нет.
— В таком случае какая разница, кто твой отец? Рагнар Кровавая Длань родился в семье охотника, а чтобы стать воином отрезал ухо старосте, не желавшему признавать его таланты из-за старой вражды семей. Ходят слухи, сам Ург встретил его в чертогах, удостоив великий конунг великий честь!
— Ты знал Рагнара? — Ухватился за сменившуюся тему Касиан. Аргумент великана казался столь же абсурдным, сколь неопровержимым, и юноша не рискнул продолжать спор.
— Все норны знают его. — Оскалился в жуткой ухмылке старик. — Впрочем, я знаю лучше прочих. Рагнара, его кровных братьев, его детей… Наши судьбы связаны.
— Так ты… вы лорд северян? — Замер пораженный подобным откровением Касиан, вызвав у Эгиля еще один приступ хохота, гораздо громче предыдущего.
— Меня назвали разными словами, но так — ни разу. — Загоготал наемник, задрав голову к небу.
— Малыш, запомни, — пояснил он сквозь смех, — у нас нет никаких лордов, только ярлы и жрецы.
— И чем же ярл не лорд? — Насупился парень, искренне не понимая разницу.
— Сын ярла не станет ярлом. — Пояснил северянин, смахивая с уголка глаза слезу. — Может стать, но только если докажет силу.
— А конунг?
— Выбирается из числа ярлов.
— Простым голосованием?
— Именно. — Кивнул старый норн. — В процессе обычно умирает несколько человек, но решение зависит исключительно от голосов. Когда выбирали Рагнара мы зарубили только повелителя западного Андотта и трех его сыновей. Четверый оказался настолько труслив, что сложил оружие.
— И что вы с ним сделали? Убили? — Спросил юноша, заранее догадываясь, каким будет ответ.
— Нет конечно. — Удивился Эгиль. — Отвезли на необитаемый остров и бросили среди троллей и волков. Кто станет мараться о слизняк? Слизняка…
Тихонько хмыкнув, парень с трудом сдержал желание высказаться о существовании всякой небывальщины. Тролли, живущие в непролазных дебрях, грозный владыка-лич айбилов, сумевший освоить магию несовместимых жизни и смерти, синекожие мудрецы с парящих островов… Каждый по отдельности и все скопом они являлись ни чем иным как бреднями дураков, к коим относился и его верящий в сказки спутник. Увы, не каждый могучий воин мог похвастаться острым умом и беспощадной логикой.
— Расскажи про Бертбург. — Попросил Касиан,
